Статьи и проповеди. Часть 5 (06.01.2012 – 11.06.2012)

А Анна ничего еще не видела и не слышала, кроме Маленького Ребенка на руках юной Матери. Но, жившая в Боге, Богом была она научена узнать Искупителя в этом Младенце. Это знание она в себе не удерживала, но «славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лук. 2:38).

Что до Симеона, то мне кажется очень важным то, что это человек, не боящийся умирать. Его жизнь была не чередой случайных дней, а осмысленным ожиданием встречи с Христом. Знал он и то, что после долгожданной встречи ему нужно будет сей мир покинуть. Встреча состоялась, и старец ушел из храма умирать.

Я уверен, что умирал он без страха. Руки старца помнили теплую тяжесть тела Божьего Сына, и эта память прогоняла всякий страх. Мне неизвестен никто, кто сказал бы об этой смерти, произошедшей после встречи, лучше Бродского.

Он шел умирать. И не в уличный гул

он, дверь отворивши руками, шагнул,

но в глухонемые владения смерти.

Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.

И образ Младенца с сияньем вокруг

пушистого темени смертной тропою

душа Симеона несла пред собою

как некий светильник, в ту черную тьму,

в которой дотоле еще никому

дорогу себе озарять не случалось.

Светильник светил, и тропа расширялась.

Мы будем умирать. Будем ли мы перед смертью молиться, зависит не в последнюю очередь от того, молимся ли мы сейчас. Удостоит ли нас Господь смерти «безболезненной, непостыдной, мирной» — это вопрос. Может быть, самый важный вопрос.

И мы будем стареть. Мы уже стареем. В этих печальных словах есть немножко радости, радости о том, что избавление приближается. Кто знает, удастся ли нам дожить до почтенного возраста и полной седины? Если удастся, то сохраним ли мы ясный ум и твердую веру, тоже пока неизвестно.

Важно принять жизнь, как подарок, и отпущенную чашу допить до капли, ничего не проливая и не расплескивая. Важно жить так, чтобы пребывая еще на земле, душевные корни пускать в иную, пока еще невидимую для глаз жизнь, и к ней готовиться.

Жизнь молодежи полна целей и планов. Но есть своя цель и у старости. Звучит она грозно, и коротко, и не всем понятно. Цель старости — приготовиться к вечности, и шагнуть в нее с молитвой Симеона: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…»

Не стреляйте в пианиста (20 февраля 2012г.)

«Если ты не знаешь, зачем ты живёшь, — это не повод стрелять разрывными», — сказал один поэт, и был совершенно прав. Впрочем, если знаешь — это тоже не повод…

Наверно, вам знаком такой киножанр, как вестерн. Уж пародию на вестерн вы точно хотя бы раз видели.

Обветренные, суровые лица молчаливых и храбрых мужчин. В углу неразговорчивого рта главного героя — либо серная спичка, которую при случае можно зажечь о каблук, либо окурок сигары. Маленькие городки Дикого Запада, состоящие из одной улицы, в конце которой — деревянный протестантский храм.

Вот городок замер во время сиесты (Мексика рядом), и главный герой ступает на площадь, погружённую в зловещую тишину. Вечером из салуна зазвучит расстроенное пианино, но сейчас даже курица не кудахчет, не скулит пёс и не фыркает привязанный к столбу конь.

Главный герой стоит в напряжённой, подозрительной тишине, и мы видим его со спины. Видим по кобуре на каждом бедре, а в них — кольты; видим руки, опущенные вдоль тела; руки, готовые схватить оружие в любую секунду. Наконец многочисленные враги высовываются из каждого окна, как по команде, и открывают пальбу.

Герой тут же молниеносно выхватывает пистолеты.

Казавшийся вымершим городок в прерии в секунды заволакивается пороховым дымом и погружается в шум стрельбы. Главный герой разит врагов из-под плеча, навскидку, в кувырке, в полёте, стоя на одном колене и лёжа на спине. Он стреляет, не целясь, назад, вперёд, вправо, влево. И на каждый его выстрел враги отвечают предсмертным криком, и очередной злодей выпадает из окна.

Битва завершается так же быстро, как и началась.

Серная спичка или окурок сигары по-прежнему — в углу волевого, презрительного рта. Холодный взгляд храбреца из-под ковбойской шляпы озирает замершие в пыли трупы. Но пистолеты всё ещё в руках, и дула их дымятся. Это не зря.

Потому что по закону жанра какой-то недобитый враг должен приподнять голову и дрожащей рукой навести оружие на главного героя. Вот он прицелился. Вот он зловеще улыбнулся. Но…

Герой резко поворачивается в сторону коварного стрелка и последним выстрелом отправляет к праотцам последнюю двуногую гадину, пригревшуюся в этом маленьком городке на границе с Мексикой.