Стать победителем

В дальнейшем мы значительно ускорились, хотя подобные заслоны пришлось проезжать еще два раза. Как итог – мы умудрились проскочить огромное расстояние за ночь, но, увы, самую опасную долину проскочить не успели. Въехали в нее с утра, когда древний тракт уже стал наполняться одинокими всадниками и малыми группками воинов. Кое-где виднелись даже кареты с сопровождением и без. И нам в такой обстановке следовало проскочить километров пятнадцать и только потом свернуть влево, в извивающиеся и глухие ущелья, по направлению к горам. То есть главная артерия, ведущая к осаде вокруг Грохвы, оказалась жуть как заполнена врагами. Но двигаться вдоль лесных опушек значило потерять день, а то и нарваться на недоуменные вопросы типа: чего это вы там мыкаетесь? Уж лучше вот так, нагло и бесшабашно.

Хотя чего уж там, по поводу бесшабашности я вру. Следовало бы честно признаться в постоянном напряжении, вызывающем обильное потовыделение. Пару раз у меня спирало дыхание от страха и переживаний, и я физически ощущал, как у меня седеют волосы. Как приветствовать иных и что примерно отвечать на восклицания, мы знали, но что касается всего остального… Пики мы продолжили держать в чехлах, но вот в торце ткань разрезали. Теперь достаточно было нам потянуть ткань на себя, и лезвиям уже ничего не мешало сорваться в полет.

Также мы оговорили массу сигналов на многие случаи жизни. И самый главный, если уж придется отбиваться прямо на тракте, у нас звучал «Люди!». То есть указываем рукой в противоположную сторону, кричим, враги непроизвольно поворачиваются, а мы наносим удар. Ну а потом уходить от погони, куда карта ляжет. Случай, конечно, крайний, но лучше уж заранее учитывать такой роковой отход.

Но хуже всего, что более половины зроаков передвигалось в этом спокойном и безопасном месте без шлемов. Не то чтобы было жарко, скорее даже прохладно с утра, но какой смысл тащить на голове тяжеленное и душное ведро? А мы только и могли, что немного приоткрыть забрала на глазах. Нам хоть легче дышалось в этих ведрах: у нас не такие огромные челюсти и не такие толстые шеи. И все-таки хорошо, что хоть треть служак, выполняя отданный приказ по всей армии новым императором, не снимали своих шлемов во время передвижения.

Ну и самое неприятное приключение произошло уже почти возле самого нашего съезда, который находился в пределах видимости.

– Вон у той скалы надо сворачивать, – успел предупредить меня дед Мирослав, как с обочины нам наперерез выдвинулся довольно тучный, если не сказать страдающий ожирением зроак в гражданских одеждах.

– Эй! Стойте! – Спеси в его голосе и надменности хватало, поэтому я не решился проигнорировать такой приказ. Хотя голос старался выдерживать строгий и жесткий:

– В чем дело?

– Вы что, меня не узнаете? – изумился толстяк. Вот те раз! Оказывается, некая знаменитая здесь личность! Пришлось добавить в голос почтительности:

– Никак нет! Разве что вы представитесь.

– Я баресс Удель!

Пришлось на это заявление притвориться страшно желающим выслужиться воякой:

– Извините, господин баресс, не признал! Хотя очень много слышал о вас хорошего.

Лесть таким толстякам тоже нравится. Хотя он не поленился и нас спросить:

– А вы кто такие?

– Десятник из когорты принца Дремела, с четырьмя сопровождающими, господин! Производим доставку канатов.

Толстяк Удель нахмурился и пробормотал:

– Далековато принц вас гоняет… Идиот… – Но дальше интересоваться нашими делами не стал, а скомандовал: – Десятник, отправьте своих людей в лес. Я там делал привал, но у кареты лопнуло колесо, следует помочь с заменой.

У меня отлегло от сердца, и мое согласие прозвучало даже радостно:

– Рады стараться, господин баресс. – И уже своим: – Спешиться!

Так мы и прошли в рощицу, располагающуюся справа от тракта. Верхом оставался только я, резонно рассудив, что сверху мне будет видно лучше и дальше. И действительно, в роще на живописной поляне с зеленой травкой стояла крытая карета, запряженная парой прекрасных лошадок. Переднее правое колесо и в самом деле лопнуло, наверняка при развороте на малом пространстве, и продолжать движение с такой поломкой было невозможно.

– Колесо на крыше! – стал распоряжаться зроак. – И пошевеливайтесь! В карету заглядывать нельзя! Там моя супруга.

Три моих товарища двинулись к карете. Оба деда оставались подпоясанные мечами, а мой земляк старался как можно небрежнее тащить свою тяжеленную доску-метатель. А та в чехле и вправду смотрелась как оглобля, необходимая вместо рычага для подъема громоздкого средства передвижения.

Все-таки я осмотрелся, подумал и не удержался от удивленных вопросов:

– А где кучер?

– Сам справляюсь!

– И без охраны?

Оба деда и Леня стали снимать огромную «запаску» с крыши. Шаайла дисциплинированно проверяла подпруги у коней, как своего, так и товарищей по отряду.

– О моей отваге и бесстрашии слагают легенды! – с премерзкой спесью захохотал Удель. – Неужели не слышали?