Стать Медузой (ЛП)

Он вышел из дома, больше ничего им не сказав.

Алексиос посмотрел на Данаю и вздохнул.

— Когда ты уходишь?

— Он пришлет гонца завтра, — она тоже встала, явно собиралась лечь спать. — Я уже сказала, что приду. Я не ждала разрешения сына, просто говорила ему, что делаю для семьи то, что должна.

— Понимаю.

И он понимал. Сложности часто выпадали на долю женщин. Она была образцовой матерью, уверенной, умела справляться с нуждами семьи. То, что Персей не видел этого, не отменяло того, какую храбрость она уже показала.

Алексиос попрощался с ней на следующий день, обнял ее и пообещал, что присмотрит за ее сыном.

Даная прижала ладонь к его щеке и улыбнулась.

— Я знаю, Алексиос. Ты всегда хорошо заботился о нем. Не знаю, какой бог послал тебя в наши жизни, но я навеки благодарна.

Тепло ее любви и понимание наполнили его сердце. Потому он был дома, когда Персей вернулся через два дня.

Парень был в грязи, а костяшки покрывала кровь. Алексиос знал, что не стоит спрашивать, что случилось. Вместо этого он спросил:

— Ты закончил?

Персей быстро кивнул и ушел мыться. Потом он вернулся и сел у камина с Алексиосом.

— Мама еще не вернулась?

— Нет.

— Значит, Полидект хотел взять ее в жены.

Снова это? Парень был хуже пса с костью.

Алексиос покачал головой.

— Ты не знаешь точно. Нужно подождать возвращения твоей матери, а потом уже решать.

— Я знаю Полидекта. Отец говорил мне больше, чем маме. Он хочет, чтобы мама была его женой не только из-за своего брата, но и потому, что она была когда-то королевой, — Персей коснулся головы, словно она болела между глаз. — Отцу не стоило рассказывать ему историю моей матери. Стоило оставить ее опозоренной безымянной женщиной, которую он нашел в море.

— Почему он рассказал? — Алексиосу была интересна эта часть истории, хоть он не считал, что Персей говорил правильно.

— Первому мужу моей матери предсказали, что ложный сын убьет его. Когда у мамы родился а, и я явно был не его сыном, он понял, что пророчество было верным, — Персей облизнул губы. — Нас выгнали в море. И когда отец принял нас, Полидект захотел прогнать нас как простолюдинов, которые не имели права быть тут. Диктис не смог терпеть оскорбление.

Это было похоже на Диктиса. Мужчина не позволял оскорблять тех, кого любил.

— Ах, — ответил Алексиос. — Полидект знает, что она королева, у которой украли трон. Заманчиво для мужчины, который жаждет власти.

— Точно, — Персей смотрел на огонь, стиснув зубы. — Мы не можем отдавать ее ему. Он жестокий и бессердечный. Он изобьет мою мать, и не останется ничего, что мы с тобой узнаем.

Алексиос выпрямился, хмурясь.

— Думаешь, он будет бить твою мать?

— Думаю, он сделает куда хуже, — юноша сжал кулаки.

Эти кулаки могли убить одним ударом. Персей точно представлял, как закончит этот бой кровопролитием и гневом. Но это был не выход.

— Ты не можешь убить короля, Персей, — Алексиос опустил ладонь на кулаки Персея. — Нужно сделать это как знать и боги, а не смертные. Тебе нужно думать как твой отец по крови. Ты свергнешь короля с его трона, как может только сын бога.

Глаза парня на пару мгновений очистились от гнева. Он поймал взгляд Алексиоса с улыбкой.

— Да. Думаю, мы можем свергнуть короля с трона. Вместе. Мы с тобой пойдем в город и поговорим с Полидектом. И положим этому конец.

Алексиос не это имел в виду.

— Я не из тех, кто говорит с королем. Я просто кузнец.

Персей встал и хлопнул его по плечу.

— А я просто сын рыбака. Но мы станем героями, мой друг. Наши имена будут в историях вечно.

ГЛАВА 14

За змеями Афины ухаживали более опытные жрицы, но Высшая жрица сама сказала Медузе, что пришел ее черед. Может, другие были заняты или больны, но Медуза не задавала вопросов.

Редкие знали, что одним из символов Афины была змея. Они ухаживали в ее честь за большой ямой кобр, но об этом редко говорили. Но они хорошо кормили существ, и если кому-то нужен был яд для лечения раны, они приходили в Храм Афины.

Медуза опустила корзинку, которую ей дала Высшая жрица. Она уже слышала тихий писк мышей в ней.

Медуза знала, что змеи ели мышей. Она видела, как они делали это в полях, когда она еще жила в деревне. Но это ощущалось неправильно. Она не хотела обрекать мышей на гибель.

Хмурясь, она наклонила корзинку и открыла крышку. Медуза зажмурилась и не слушала, как они падали в яму к змеям. Звуки, которые раздались следом, будут преследовать ее во снах вечно.

Она заткнула пальцами уши и напевала, отходя от ямы. Так она слышала только свой голос, а не пир змей.

Это была одна из самых почетных работ жрицы. Кормление змей доказывало, что она была верна богине Афине.

Чего Медуза ожидала? Другим символом Афины была сова, и эта птица тоже питалась мышами. Высшая жрица, наверное, запаслась тысячами пушистых крох в клетках, которые ожидали своей очереди быть скормленными змеям или совам. Она знала, что где-то в городе был птичник в честь Афины.

Она не могла быть невинной. Она же стала жрицей богини войны.

И она заставила себя убрать пальцы из ушей. Крики мышей прекратились, и она выдохнула с облегчением.