Старый холостяк

Беллмур. А ты, бедняга, в ответ на письмо Сильвии отправишься к ней с визитом. Ее устроит любой час дня и ночи. Но разве тебе неизвестно, что там у тебя появился соперник?

Вейнлав. Известно. Старый грубиян и притворный женоненавистник Хартуэлл считает ее невинной. Вот поэтому я и стараюсь избегать ее: пусть она потоскует и разочаруется во мне, тогда сможет думать о нем. Я знаю, он ежедневно навещает ее.

Беллмур. Тем не менее по-прежнему ворчит и полагает, будто мы не знаем, что он влюблен. В самое ближайшее время его так от этого разнесет, что он волей-неволей разродится признанием. Буду рад услышать его из уст самого Хартуэлла: приятно все-таки посмотреть, как он тужится в схватках, открывая тайну, которая увидела свет задолго до срока.

Вейнлав. Ну, всего доброго! Кстати, давай пообедаем вместе. Встретимся, где всегда.

Беллмур. С радостью. Оттуда удобно проследовать с послеобеденным визитом к нашим возлюбленным. По-моему, я чертовски влюблен: недаром же я так обеспокоен тем, что не видался вчера с Белиндой.

Вейнлав. Ая хоть и видел вчера свою Араминту, но тоже сгораю от нетерпения. (Уходит.)

Беллмур. До чего ж я ненасытен в любви! Кто другой, не довольствуясь тем, что он раб высокой страсти и одновременно услаждается с полудюжиной самолично приобретенных любовниц, принял бы на себя еще и заботы Вейнлава только потому, что их груз слишком тяжел для его плеч? Таким образом, я не только вынужден спать с чужими женами, заменяя мужей, но и взвалить на себя более трудную задачу - ублаготворить чужих любовниц. Пора, пора остановиться, иначе не выдержу: плоть моя и кровь тоже не вечны.

Входит Шарпер.

Шарпер. Сожалею, что застаю тебя за таким занятием, Нед. Когда человек начинает рассуждать сам с собой, считай, что он погиб.

Беллмур. Шарпер? Рад видеть тебя.

Шарпер. Ты что такой задумчивый? Разве Белинда стала жестока с тобой?

Беллмур. Нет, это не из-за нее. Сегодня мне предстоит важное дело, которое следует обдумать.

Шарпер. Скажите на милость! Какое еще важное дело может у тебя быть?

Беллмур. Так вот, знай: я должен доконать олдермена. Видимо, мне суждено нанести, ему последний удар и даровать ему титул рогоносца, дабы он сравнялся в достоинстве с остальными своими собратьями. Словом, мне придется извиниться перед Белиндой.

Шарпер. Ей-богу, лучше уж вовсе откажись от нее: надежды сделать ее своей любовницей у тебя нет, а для жены она слишком горда, ветрена, жеманна, остра на язык и красива.

Беллмур. Но денег и у нее не может быть слишком много. Не шути, Том: речь идет о двенадцати тысячах фунтов. Верно, Белинда - страшная щеголиха и жеманница, но я от всей души верю, что плутовка любит меня: она никогда не сказала обо мне доброго слова, но и бранить меня никому не позволяет. К тому же у нее, как я сказал, двенадцать тысяч фунтов. Гм... А знаешь, с другой стороны, она не кажется мне такой уж жеманной. Я воздаю ей должное, но, в конце концов, женщина - это только женщина. Конечно, я не сомневаюсь, что как таковая она мне понравится: разрази меня бог, если я не люблю весь женский пол!

Шарпер. А вот человек, который столь же пылко клянется, что ненавидит его.

Входит Хартуэлл.

Беллмур. Кто? Хартуэлл? Согласен, но он умеет и кое-что почище. Ну, Джордж, где ты сегодня выкладывал свои ядовито-злобные истины, развлекая общество, как врач развлекает собеседников рассказом об их болезнях и немощах? Какую леди ты разочаровал, убедив, что лицо, которое она подмалевывала себе все утро, - отнюдь не ее собственное лицо? Мне ведь известно, что ты, невежа, так же неблагосклонен к женщинам, как зеркало к красавице, перенесшей оспу.

Хартуэлл. Признаюсь, я не стану прибегать к мерзким фальшивым ужимкам и тошнотворной лести, чтобы подлизаться к хорошенькой разряженной потаскушке, которая, в свой черед, станет подлизываться ко мне, а заодно ублажать любого щенка, вьющегося вокруг нее, как акробат, в чьем репертуаре всегда одни и те же трюки. А ты, как я догадываюсь, именно этим сейчас и занимаешься.

Беллмур. Ну, что бы тебе поспеть сюда чуточку раньше! Ты обратил бы Вейнлава в свою веру и приобрел бы в его лице поборника своего дела.

Хартуэлл. Как! Вейнлав был здесь? Вот уж с кем любовь каждый день играет первоапрельскую шутку: он вечно в бесплодных поисках, вечно ищет приключений и никогда не приходит в порт.

Шарпер. А все потому, что слишком любит отплывать в непогоду, бороться с ветрами, идти против течения и двигаться вперед, невзирая ни на какие препятствия.

Хартуэлл. Разве он не отдал якорь близ Араминты?

Беллмур. По правде сказать, она - самая подходящая для него пара, потому что похожа на плавучий остров: то подойдет чуть ли не вплотную, то опять исчезнет. Вот он и поглощен тем, что преследует ее.

Шарпер. Она, должно быть, очень неглупая особа, коль скоро справляется с таким взбалмошным поклонником.

Беллмур. Право, не знаю. Характер, которым он наделен, очень для него удобен: он дорожит женщиной, пока она его интересует, и бросает ее, как только любовь утрачивает прелесть новизны и превращается в докуку.