Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

В день Рождества Христова ежегодно бывает в вифлеемском храме торжественное служение. Для сего накануне под вечер выезжает из Иерусалима патриарший наместник с двумя архиереями и многими духовными лицами. Им предшествует конная стража паши (башибузуки) с литаврщиком впереди, разыгрывая во время пути свои обычные «фантазии», что называется по-арабски джигитовка и метание копий (джириды). На половине пути около обители Св. Илии встречают поезд архиерейский все вифлеемские шейхи в красных нарядных плащах (аба) на статных лошадях и толпы пеших христиан обоих полов, выражая свою радость мужчины – выстрелами, а женщины – причитаниями, оканчивающимися пронзительным хоровым возгласом. В виду стен вифлеемского храма шум этот смолкает, уступая место церковной церемонии. Митрополит и свита его на площади спешиваются; навстречу ему выходят: настоятель вифлеемского монастыря с крестами и хоругвями; священники и диаконы в облачениях с кадильницами в руках следуют за хоругвями и при каждых девяти шагах останавливаются, чтобы кадить архиереев. И так крестный ход, двигаясь медленно, вступает внутрь великолепного храма вифлеемского; пройдя сквозь узкие двери, он тянется по широкой колоннаде и, склонившись еще раз для прохода чрез узкие двери преграды, отделяющей нижнюю ветвь креста от остального храма, вступает на его средину. Здесь патриарший наместник восходит на свое место и начинается вечерня. Шум разносоставной толпы, часть которой бывает привлечена одним любопытством, не позволяет спокойно внимать пению и чтению. В этот и последующий день за упомянутой выше преградой образуется род базара, что собственно и вынудило греков отделить эту часть от остального храма, предоставляя таким образом эту часть в жертву укоренившемуся временем и поддерживаемому тесными обстоятельствами обычаю и тем спасая от профанации остальное. Напрасно некоторые образованные паломники обвиняют греков в потворстве этой дикой толпе; она дика и необузданна, но достаточно заметить, что она принадлежит к разным исповеданиям, дабы понять, что влияние духовенства одного вероисповедания на это сборище бессильно. Притом, как мы заметили выше, в характере арабов совмещаются самые странные противоположности, и кто бы вздумал по этому шуму за перегородкой заключать о их неуважении к Церкви вообще, тот бы крайне ошибся; всмотритесь пристальнее в лица молящихся – и вы убедитесь в верности этого замечания.

Но перейдем к рассказу о служении заутрени. Во время полиелея архиереи облачившись идут, предшествуемые крестами и хоругвями из главного алтаря в Вертеп Рождества для чтения Евангелия на месте самого события. Хор певчих воспевает: «приидите вернии, да видим место, идеже Христос раждается, и путеводимые звездой волхвов со Ангелами и пастырьми возгласим: слава в вышних Богу и на земли мир». После благоговейного поклонения месту, «идеже родися Христос», наместник читает на престоле Рождества Евангелие об Ангелах и пастырях, как более знаменательное.

Вся пещера в это время горит огнями и блеском священной утвари невольно напоминает внимательному поклоннику величественную песнь: «Таинство странное вижу и преславное: небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог». И все это здесь вокруг вас – и тот самый Вертеп, который стал вторым небом, и Ясли, вместившие Невместимого. Нет сомнения, что престол херувимский – Дева невидимо присутствует при этом светлом празднестве, осеняя верных молящихся Ей честным своим омофором, как однажды видел сие ясно наш соплеменник Андрей блаженный в церкви Влахернской.

За престолом в этот день поставляется великолепная икона венецианской работы, изображающая как самое празднуемое событие Рождества Христова, так и другие, имеющие ближайшее к нему отношение. Икону эту в обыкновенное время можно видеть в алтаре соборного храма, где она хранится постоянно после того, как и армяне приобрели себе за деньги право служить на престоле Рождества; святые изображения искусно эмальированы и украшены дорогими камнями. Эта икона составляет один из лучших образчиков финифтяного дела, процветавшего некогда в Царьграде и оттуда перенесенного и в Венецию в XVI столетии.

После окончания полиелея при громком пении первого ирмоса рождественского канона «Христос раждается славите, Христос с небес срящите; Христос на земли, возноситеся» – духовенство вышло из Святого Вертепа, чтобы идти крестным ходом вокруг всего храма, между столбов. Арабы, снимая свои чалмы, почтительно преклонялись перед шествующим с пением клиром, а водворившееся в это время среди этой пестрой толпы благоговейное безмолвие показывало, как сильно воздействовало на нее строгое величие и вместе трогательная простота обрядов православной Церкви. Крестный ход троекратно обходит вокруг церкви по великолепной колоннаде и возвращается в алтарь оканчивать служение.