Старый дом

Дама брезгливо поморщилась, быстро прижала к крючковатому носу батистовый платочек.

– Ваше благородие, как я рад! – искренне обрадовался маленький доктор, возвращая пиявку в банку. Сняв заляпанные кровью окуляры, обтер их полой сюртука.

– Ох, батюшки мои! – всплеснула руками Христина, заглядывая через плечо застывшего в немом изумлении Гектора. – Хозяин воскрес!

Легкий стук каблучков и вот уже баронесса с фальшивой улыбкой дотронулась тонкими пальчиками до руки брата:

– Аркаша, я так счастлива! Ты опять с нами! – проворковала с придыханием. – Я молилась… мы с Гектором молились за тебя еженощно и ежечасно, дорогой мой братец!

– Людвига-а-а, – прохрипел натужно мужчина, – где Липа-а-а?

– Гектор, дружочек, а где же наша малышка? – любезно обратилась дама к сыну. – Пойди и приведи же ее к папеньке!

С явной неохотой юноша медленно поплелся к двери, с неподдельным восхищением оборачиваясь на "воскресшего" дядю.

– Что ж, господин Брукович, – доктор деликатно кашлянул в кулачок, стараясь не встречаться с рыжебородым взглядом. – Будем надеяться, что господь Бог смилостивится над вами и не оставит дитя сиротой, – подхватив под мышку саквояж, он двинулся к двери. – С вашего глубочайшего позволения, зайду проведать завтра. Мой низкий поклон Алимпии….

– Я провожу вас, любезный, – баронесса ловко оттерла толстячка от постели умирающего, подтолкнула острым локотком к выходу. – Неловко, право слово, тревожить такого занятого человека, как вы, Карл Натанович, но обстоятельства…

– Чур, меня, чур! – вдруг вихрем пронеслась мимо них кухарка, размахивая на ходу керосинкой, как кадилом.

Глава 2. Марк Натанович и Людвига фон Грондберг

Плотно прикрыв в покои дверь, дама злобно прищурилась в поросячьи глаза доктора, едва различимые сквозь запотевшее пенсне.

– Ну что вы от меня хотите, баронесса? – виновато взвизгнул толстяк, отступая к окну. – Организм Аркадия молод, и если бы не запущенный случай крупозной пневмонии, справился бы с недугом сам. Однако, теперешний процесс, увы, перешел в абсцесс…

– Но вы же прогнозировали, что до утра он не дотянет! – сквозь сжатые зубы прошипела дама в лицо съежившемуся доктору. – А он не только не сдох, а еще и в себя пришел!

– Это агония, баронесса, – пролепетал несчастный, прикрываясь саквояжем от нависшей дамы. – Ваш братец – не жилец, уж поверьте мне! А зачем, по-вашему, он позвал Алимпию, как не попрощаться?!

– И вправду – зачем? – отступила дама, не сводя пристального взгляда с доктора. – Значит так, любезный, ты сейчас-то иди, а завтра, к утру приходи, да отца Серафима приводи, соборовать Аркадия надо!

– Э-э-э, – протянул доктор, многозначительно потирая толстыми пальцами.

– Да, конечно, – она вытащила из складок юбки свернутую в трубочку ассигнацию, быстро сунула в нагрудный карман сюртука.

– Благодарствуйте, баронесса, – поклонился доктор, прощальным жестом поднеся пухлую руку к гладенькой, как попка младенца, голове, намереваясь приподнять шляпу. Но шляпы отчего-то не было.

– Однако, – глупо захихикал, – цилиндрик-то я свой в покоях оставил, голова моя садовая! Вы позволите, баронесса?

Доктор схватился за бронзовую дверную ручку.

– Забирай свой колпак, да смотри, у меня, не своевольничай! – пригрозила тонким пальчиком дама. – Сделаешь, как велю, на всю жизнь о пиявках своих забудешь!

Не заставив себя ждать, доктор скоренько втиснул толстый зад в приоткрытые двери, а Людвига фон Грондберг, подобрав полы длинной юбки, величественно двинулась по затоптанному паласу в сторону широкой лестницы, ведущей на третий этаж.

Глава 3. Карл Натанович и Аркадий Маркович

Черный цилиндр он приметил на пуфике, рядом с постелью больного. Осторожно ступая по скрипучим половицам, доктор приблизился к кровати.

По мертвенно-бледному лицу Бруковича пробежала судорога.

– Карл, ты ли? – прохрипел он натужно, не открывая глаз.

– Я, Аркаш, я. Вот шляпу свою позабыл, – выдавил из себя улыбку доктор.

– Неспроста, видать, позабыл-то, Карл Натанович?… Что?.. Людвига попа позвала?

– Велела завтра с собой приводить, – вздохнул доктор. Откинув полы сюртука, присел на край пуфика. – Аркаш, ты это…

– Знаю, Карл Натанович, знаю! Сгнил я нутром весь, дыхнуть тяжко! Демоны когтями острыми легкие разодрали! – он тяжело задышал, борясь с подступившим кашлем. – Чертова старуха с косой давеча приходила… – голос из хрипа перешел в сип, – …умолял повременить, дать с дочерью проститься…

– Да уж, – понимающе кивнул доктор.

– Ты помни, Карл, наказ мой: пригляди за Липой! Боюсь, со свету сживут девоньку из-за наследства. Но и без гроша дочь оставить, на горькую участь обречь, права не имею отцовского!

– Все сделаю, Аркаш! Пригляжу за племяшкой, чай, дядька я ей, али кто?

– Опекуном тебя назначил, боле надёжи ни на кого нет. Сам знаешь, оплачивать сестрины долги – не в коня корм. Как барон-то застрелился, так и тянут из меня жилы! Помогал, как мог, покуда здоровье было, а раз так…

– Да понял я, Аркаш, понял. Ты лучше помолчи, побереги силушку.