Старые знакомые

На Джессику вдруг навалилась усталость. Видимо, сказывались потрясения сегодняшнего дня. Покачнувшись, она тяжело прислонилась к дверному косяку. Харлан выудил одну вещицу желто-зеленого цвета из кучи белья и поднял ее.

— А это что такое?

Она моргнула, чтобы сосредоточиться, и, подавив зевок, ответила:

— Это пояс. Полагаю, его основное предназначение — сводить мужчин с ума. Но лично я надеваю его под джинсы. Очень удобно.

— Он такой же расцветки, что и простыни на моей кровати, — приглушенным охрипшим голосом проговорил Харлан. Пояс мягко скользнул по его ладони. Он положил его обратно на кучу белья, мысленно поклявшись себе, что когда-нибудь — желательно поскорее — увидит эту провокационную вещицу на стройном теле Джессики. А потом снимет ее.

Положив одну партию вещей в стиральную машину и закрыв крышку, нажал на пуск, запуская механизм в действие. Обернулся и посмотрел на Джессику: она тяжело опиралась на дверной косяк, веки покраснели и отяжелели. Она приложила ладонь ко рту, прикрывая зевок.

Харлан шагнул к ней и подхватил на руки. Она испуганно вскрикнула.

— Что ты делаешь?

— Несу тебя в постель, малышка. У тебя был трудный день, тебе нужно отдохнуть. Хочу, чтобы к приходу гостей ты хорошо выглядела.

— Не называй меня малышкой, — пробормотала она, положив голову ему на плечо.

— Почему? — спросил он.

— Потому что я уже давно не маленькая. Я выросла.

Его глаза заметно потемнели. В них безошибочно читалось желание.

— Я заметил.

Руки, державшие ее, стали очень горячими, обжигая ее сквозь тонкую ткань халата.

— Харлан, отпусти меня, я вполне могу идти сама.

— Не отпущу, — отозвался он хрипло и мысленно добавил: "никогда".

— Почему? Я же тяжелая. Ты меня уронишь.

— Не уроню. Мне нравится тебя нести, и вовсе ты не тяжелая. Ты легче перышка.

— Да уж. — Она засмеялась, уткнувшись лицом в воротник его рубашки.

Джессика ошиблась. Он не только не уронил ее, но даже не запыхался, поднявшись с ней на руках в ее комнату, где очень бережно уложил на кровать. Одна пола халата завернулась, обнажив гладкое белое бедро. Харлан старательно расправил ткань, укутав ее ноги до самых кончиков пальцев. Она выглядела сейчас такой соблазнительной и в то же время такой трогательной и беспомощной, что, помимо горячего стремления овладеть ее прекрасным телом, в нем пробуждалось желание оберегать ее, защищать и лелеять. Ощущение было новым, но приятным. Он наклонился и нежно коснулся губами ее лба.

— А теперь поспи, солнышко. Тебе необходим отдых.

Он хотел было подняться с кровати, но она остановила его, положив ладонь на его руку.

— Харлан, а что это за игра, о которой говорила Энни? Ну, которую она хочет на мне опробовать? — спросила она слегка заплетающимся голосом.

— А, это. Энни с Крисом придумали довольно занимательную настольную игру и хотят ее усовершенствовать. Им как раз нужен человек, который не знаком с правилами, чтобы опробовать их изобретение. Они надеются продать игру какой-нибудь компании, занимающейся выпуском подобной продукции. Не возражаешь побыть сегодня вечером подопытным кроликом?

Она сонно улыбнулась.

— Конечно нет. Мне очень интересно. Обожаю игры.

Он посерьезнел.

— Но имей в виду, то, что происходит между нами, не игра.

— Ты уверен? — Она затаила дыхание в ожидании его ответа.

— На все сто. А ты разве нет?

— Я… надеюсь, что это так.

— Вот и умница. — Он снова улыбнулся. — А теперь скажи: ты любишь пиццу?

— Люблю, только не слишком острую.

— Я это учту. Отдыхай. — Он не удержался и нежно погладил ее по мягким волосам, затем по щеке.

Она слегка повернула голову, коснулась губами его раскрытой ладони и позвала:

— Харлан…

— Я здесь, солнышко, я с тобой, — мягко отозвался он, охваченный таким порывом нежности, что у него защемило сердце. Он пока еще не разобрался в своих чувствах, уверенный только в своем желании слить свою плоть с ее плотью, но отчетливо сознавал, что эта женщина бесконечно дорога ему. И он постарается не упустить этот шанс, милостиво предоставленный ему судьбой. А что будет дальше — жизнь покажет.

— Это все, что я хотела знать, — пробормотала она. — Ты еще поедешь сегодня на работу?

— Никуда я не поеду, — тихо сказал он. — Буду все время рядом. Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Здесь тебе ничто не угрожает. Ты в полной безопасности.

— Я знаю.

Она закрыла глаза, и вскоре по ее ровному глубокому дыханию Харлан понял, что она уснула, а он все сидел и вглядывался в ее лицо. Сейчас на ней не было косметики, и тени под глазами стали еще отчетливее.

Теперь Харлан недоумевал, как он мог сразу не проникнуться серьезностью положения. Он представил, как какой-то негодяй тайно пробирается в квартиру Джессики и устраивает там свои злые шутки, и у него непроизвольно сжались кулаки. Ничего, он доберется до этого ловкача, кем бы тот ни был. Он никому не позволит запугивать дорогого ему человека.