Старые вояки никогда не умирают

Еще одна пара ходячих умудрилась забраться на борт, на сей раз они спрыгнули с крыш склепов, мимо которых мы проезжали.

Я ткнул цепным мечом того, который тянулся ко мне, почти задыхаясь от смрада, в ответ меня окатило гнильём, когда зубцы разрезали его грудь, практически развалив пополам.

Верхняя часть продолжила ползти ко мне с мрачной решимостью, и я ударил вниз, намереваясь отсечь голову, что проделал с бренными останками Кларисы, но в этот момент "Саламандра" дико дернулась, и я пошатнулся, вращающиеся зубцы выселки искры от бронированной плиты.

— Юрген! — завопил я, — какого фрака происходит?

"Саламандра" боком врезалась в склеп, подняв облако пыли и взвизгнув сминаемым металлом, после чего отлетела в обратном направлении.

— Извините сэр, несколько занят.

Мой помощник пытался отделаться от еще одного ходячего, защищаясь одной рукой и наспех вытащенным боевым ножом, что естественным образом не позволяло ему должным образом концентрироваться на вождении.

Скомпенсировав шатание машины, я во второй раз аккуратно прицелился и добавил еще одну голову в свою импровизированную коллекцию, после чего наклонился над бронированной плитой, что отделяла пассажирский отсек от водителя.

Затем я замер, поскольку не мог ударить ходячего, опасаясь попасть в Юргена, а пытаться выстрелить в него было совсем не вариантом.

Но оставить моего помощника защищать себя было немыслимо, так как если мы остановимся, ходячие несомненно задавят нас числом, а я не сомневался, что по кладбищу рыщут и другие.

- Держись, — сказал я, надеясь, что мое нежелание проделывать дальнейшее не отразилось в моем голосе. Я вскарабкался на бронированный капот с трудом сохраняя равновесие.

"Саламандра" была старой, защитные крылья передних гусениц были сняты для ремонта (если они вообще когда-либо там стояли) и я обнаружил, что шатаюсь в опасной близости от стремительно вращающейся мясорубке, слишком хорошо осознавая, что один неверный шаг, и я окончу свою жизнь весьма мучительным образом под гусеницами.

- Держитесь и вы, сэр, — автоматически ответил Юрген, словно воодушевляющие слова были приказом, и разрезал глотку ходячего, что было бы смертельным ударом, если бы в венах живого мертвеца все еще струилась кровь.

Так что разрез мало что дал, кроме того, что труп еще сильнее оживился, если можно так выразиться.

Затем "Саламандра" подпрыгнула над каким-то невидимым препятствием, практически скинув меня, и я дико зашатался, пытаясь сохранить равновесие, роняя свой цепной меч, так как инстинктивно вцепился в поручень.

Оружие отлетело обратно в пассажирский отсек, почти что оттяпав мне ногу в полете, с грохотом рухнуло на пол и продолжило высекать искры из брони и превращать в кашицу остатки повторно убитых ходячих, что покоились на дне.

Я определенно не завидовал тем бойцам, который разозлили свое непосредственное командование, чтобы их отправили убирать весь этот беспорядок.

К несчастью следующее, за что я схватился в попытке сохранить равновесие, оказался ходячий, и тот отреагировал именно так, как и ожидалось, он отцепился от моего помощника и переключился на меня.

Когда он повернулся ко мне, то по обонянию ударила волна нестерпимой вони, труп попытался извернуться и вонзить свои зубы мне в шею.

Моим единственным шансом на спасение было оставаться позади него, и я схватил его за плечи, пытаясь устоять на ногах. Так что я обхватил его за грудь и схватился за запястье второй руки, что успел просунуть подмышкой сверхъестественно и не в меру энергичного трупа.

Инстинктивно он пытался поднырнуть под мою верхнюю руку, толкая ногами.

Ощутив это движение даже не смотря на скачки "Саламандры", я тоже согнулся и вытащил его к себе, пытаясь игнорировать неприятные ощущения от прикосновения к его плоти.

Вес существа откинул меня вместе с ним назад, и я тяжело приземлился на капот, грохнувшись о металл в каких-то миллиметрах от вращающихся гусениц.

Ходячему так не повезло. Еще секунду он мертвой хваткой цеплялся за отворот моей шинели, пока металлические звенья перемалывали его плоть в дурно-пахнущую кашицу, и я ощутил, что неизбежно соскальзываю к той же мрачной участи.

Затем в воздухе мелькнуло лезвие остро заточенного ножа Юргена, одежда порвалась, и смердящая тварь исчезла, отброшенная от нас стремительно вращающимися гусеницами.

Раздавили ли мы его секундой позже, я не знал, к этому моменту меня это уже не волновало.

— Это был последний, — произнес мой помощник, когда "Саламандра" наконец-то вырвалась из окружения могильных плит.

Он протер окровавленной рукой щеку и уселся обратно в водительский отсек.

Двигатель взревел, и я схватился за другой поручень, когда машина ускорилась, оставляя гнездо ожившей мертвой плоти позади.

- Ты ранен, — сказал я, перелезая в тошнотворный бардак пассажирского отсека, спешно отключая цепной меч и роясь в поисках мед-пакета.

Последнее что мне хотелось бы, чтобы Юрген потерял сознание от потери крови, пока мы все еще несемся с головокружительной скоростью.

- Это просто царапина, — уверил он меня, — бывало и хуже.