Старые раны (СИ)

Камешек мигнул теплым глазком, от ладоней Викты заструился еле видимый парок — и страшные раны принялись медленно затягиваться. Викта зажмурилась, вжала голову в плечи и тихонько застонала. Руки вскоре уже ей не повиновались и начали дрожать, словно в припадке. Сарет сжал ее кулаки в своих, чтобы она не выронила камешек и не пришлось начинать все сначала. От боли сестра уже еле держалась и, чтобы не тратить лишние силы, прислонилась к его плечу и вцепилась зубами в воротник плаща. Сарету самому было непросто — жар от ее рук шел оглушающий. Вскоре на месте кровавых пузырей остались только алые пятна. Сарет забрал у нее камень и поцеловал в макушку. Достаточно. Дальше ее тело должно справиться самостоятельно.

Викта выдала стон облегчения и уткнулась ему в плечо:

— Мне нужно поспать. Мы остаемся.

— Ви. Оно где-то здесь.

— Кто еще?

— То существо, которое принесло меня сюда. Оно где-то неподалеку. Думаю, это оно убило рок’хи.

— Что за существо?.. — переспросила она, но как-то неохотно и сонно.

— Не знаю… — пробормотал он, раздумывая о том, сколько же странного они повидали за то время, когда он пришпорил Гобо, и они окунулась под ветви Дикой Тайги. Казалось, прошла целая жизнь.

— Она вытащила меня и не дала мне умереть от холода. А потом бросила здесь и пропала. Не успел я отыскать тебя, как услышал крики. Я думаю, это она убила их всех… для нас.

— Почему для нас? Она на нашей стороне что ли?

— Я не знаю, — потупился Сарет. — Она сказала, что она наша… друг.

— Странные дела, — шмыгнула носом Викта. — И что ты считаешь, она опасна?

— Еще бы, раз смогла сделать такое с дюжиной рок’хи.

— Нет, я про нас. Нас она тоже может убить?

— Не знаю, Ви. Не знаю. Но узнавать такое мне не очень улыбается.

— Я спать хочу, — упрямилась она. — Надо разжечь огонь. Никуда мы не пойдем.

— Ви…

— Если она в самом деле спасла тебя, то опасаться нам нечего — ты с ней как-нибудь договоришься. Я рада, что хоть кто-то отомстил за нас. Поблагодари ее от меня, хорошо?

С этими словами Викта опустила веки и медленно опустилась на бок. Сарет выругался и несколько раз тронул ее за плечо, но сестра проигнорировала все его попытки образумить ее.

Хотя куда сам он собирается бежать? Сарет был изможден, наверное, не меньше ее. Для рациональных поступков они отыщут другой случай. Вдобавок следовало позаботиться об одежде — его мехового плаща было недостаточно, а сестре явно не помешала бы пара ботинок.

Неподалеку еще лежала основа для растопки, и Сарет по-быстрому сложил новый костер, не забывая каждый шаг ежиться и оглядываться на светлеющий лес — туда, где еще оставались зверски изуродованные трупы. И где-то там, в полумраке, еще ползало то существо, которое вдоволь позабавилось с ними.

Растопка уже занялась и предложила ему лечь отдохнуть. Когда еще он уставал сильнее? Уроки абель Ро сейчас казались ему детской игрой. Но Сарет не присоединился к сестре, которая еле слышно постанывала через беспокойный сон.

Работы было невпроворот. Философский камень радостно подмигивал ему.

Уже подходя к месту схватки, Сарет внезапно осознал, что больше не чувствует мощи философского камня. Он сильнее сжал кругляшек в пальцах, но не почувствовал ничего кроме почти детской обиды. Пусто. Горько.

Пришлось потратить немало времени, занимаясь телами псоглавцев, собирая самый ценный ресурс — их кровь. Но недостаточно было просто напоить камень, это как раз оказалось самым простым. Сложнее было обобрать каждого: плащи, штаны, перчатки, ботинки и прочее. То, чем он занимался было отвратительно, но для сантиментов и угрызений совести еще подвернется случай — либо так, либо смерть.

Когда он возвращался обратно, нагруженный до отказа и еле передвигая ноги, на месте побоища остались лишь высушенные мумии.

* * *

Когда солнце закатилось за верхушки деревьев, и на Лес плотной шалью упала тьма, Сарет был благодарен рефам, что их косматые пальцы закрывают от него ночное небо и звездную крошку. И все равно смотреть вверх было очень неуютно, и он отвлекал себя от тревожных мыслей как мог: поддерживал костер, до боли растирал окоченевшие ноги, жевал что-то, временами проваливался в скоротечный сон, где его ждали, казалось, давно забытые улицы Барандаруда и Око, наблюдающее за ним с необъятного неба. Вырываясь из пугающего морока, весь в поту он был несказанно рад этому недружелюбному лесу, этому совсем не согревающему свету, этой тьме, которая сотнями жадных глаз, ощупывала его от макушки до пяток…

Долго бродил по подлеску и собирал ветки для костра, но ни на мгновение не упускал из виду огонек, у которого все беспробудным сном спала Викта. Потом снова опускался рядом, растирал замершие ноги, молча слушал ее спокойное дыхание, а на душе кошки скребли.

Что он видел, пока ходил между тел, ворочал их, сдирал с них одежду и высасывал кровь? Его чуть не вывернуло наизнанку от одного воспоминания о том, сколько там было крови и искаженных ужасом, навеки застывших лиц. Раны выглядели настолько чудовищно, что без дрожи не взглянешь. Здесь явно поработало что-то поистине неумолимое.