Старые девы в опасности. Снести ему голову!

– Как вы проницательны, – отозвался Аллейн, глядя на Баради поверх «Книги мертвых».

– Значит, я прав?

– По крайней мере, отчасти. Я начинал на дипломатической службе, – Аллейн говорил чистую правду, – но мне скоро надоело перекладывать бумажки из одной папки в другую.

– Правда? Тогда у меня есть еще одна попытка… Нет! – воскликнул он, помолчав. – Сдаюсь. А вы, Карбэри?

– Я? Бог его знает! Возможно, он оставил дипломатическую службу, потому что испортил отношения с начальством, и решил заняться охотой на диких зверей.

– Я начинаю думать, что вы тут все психологи, – восторженно заметил Аллейн. – Как вы это делаете?

– Грозный охотник! – воскликнул Баради, мягко хлопая в ладоши.

– Вовсе не грозный, к сожалению, всего лишь настойчивый, несмотря на невезение и досадные промахи.

– Чудесно, – бросил Карбэри Гленд, прикрывая глаза рукой и подавляя зевок. – Уверен, вы живете в Саут-Кенсингтоне, в большой сумрачной квартире, где на стенах висят морды ужасных животных. Рога, хоботы, клыки. Сверкают стеклянные глаза, свешиваются пластиковые языки. Просто чудесно.

– Но мистер Аллейн еще и поэт и охотится не только за редкими животными, но и за редкими книгами. Возможно, – задумчивым тоном продолжал Баради, – вы заинтересовались эзотерикой во время дальних путешествий?

Аллейн, которому эзотерика уже осточертела, подавил приступ скуки и возобновил сумбурные излияния.

– В нецивилизованных странах, – произнес он с простодушно-доверчивым видом, – на твоих глазах нередко происходят странные вещи.

Он добавил, что наслушался много всякого, причем от самых надежных людей, но все еще мало знает о примитивных верованиях древних народов и хотел бы узнать побольше.

– Ваша жена ездит на сафари вместе с вами? – спросил Гленд. – Я бы никогда не подумал… – Он осекся. В глазах Баради мелькнул гнев.

– Вот уж кто меньше всего одобряет такие игры, – весело произнес Аллейн. – Моя жена – художник.

– Я освобожден от оков! – воскликнул Гленд и указал пальцем на «Мальчика с воздушным змеем». – Это ее работа!

– Не может быть!

Положительно, подумал Аллейн, Баради – выдающийся актер. Изумление и радость были сыграны идеально.

– Неужто?! – ликовал Баради. – Неужто Агата Трой? Но, мой дорогой мистер Аллейн, это же просто замечательно. Мистер Оберон будет в восторге.

– Мне не терпится ему рассказать. – Карбэри Гленд осклабился, сверкнув сквозь усы зубами. – Боюсь, Аллейн, зададут вам трепку. Я поклялся Трой хранить тайну. Я, конечно, слышал, – добавил он, – о том, что она вышла замуж, но Трой скрывала от нас своего грозного охотника, – он коснулся языком верхней губы, – что вполне объяснимо…

Аллейн подумал, что ничего бы не доставило ему сейчас большего удовольствия, чем схватить доктора Баради и мистера Карбэри Гленда за шиворот и хорошенько столкнуть лбами.

– Но мы ведь на отдыхе, – проговорил он виновато.

– Разумеется, – отозвался Баради, закрывая тему.

– Кажется, вы говорили, – небрежно заметил Баради, – что у вас есть знакомые в Роквиле, и расспрашивали нас. Я забыл имя.

– Только один знакомый. Гарбель.

Улыбка на лице Баради выглядела так, словно ее там забыли по недосмотру. Рыжие волоски на бороде Гленда слегка подрагивали. Он стиснул зубы.

– Химик на пенсии или что-то в этом роде, – пояснил Аллейн.

– Ах да! Ведь тут находится эта жуткая фабрика, которая обезобразила наши чудные оливковые рощи. Жуткая, – добавил Баради, – с эстетической точки зрения.

– Совершенно отвратительная! – подхватил Гленд севшим голосом. Он облизал потрескавшиеся губы.

– Но, несомненно, замечательная с утилитарной точки зрения. Кажется, там в больших количествах производят искусственные удобрения.

– Да, она, несомненно, смердит, – сказал Гленд и натужно рассмеялся.

– В эстетическом смысле? – спросил Аллейн.

– Только в эстетическом, – ответил Баради.

– Я видел фабрику, когда мы ехали сюда. Может быть, нам стоит там осведомиться о нашем друге?

Наступила мертвая тишина.

– Ума не приложу, что случилось с моим шофером, – непринужденно заметил Аллейн.

Баради вдруг разразился взволнованной речью.

– Однако как же мы невнимательны! Вы, конечно, мечтаете вернуться к жене. И кто осмелится вас упрекнуть? Воистину женщине непозволительно быть одновременно столь талантливой и прекрасной. Но что же случилось с вашей машиной? Спустило колесо или просто у вашего шофера сказалась средиземноморская любовь понежиться на солнышке? Позвольте предложить наши услуги. Робин будет рад отвезти вас. А если он сейчас медитирует, мистер Оберон с удовольствием предоставит вам машину. И как мы не подумали раньше!

Аллейн понял, что его твердо решили выпроводить и сопротивление бесполезно.

– Огромное спасибо, – сказал он. – Должен извиниться за назойливость, я позволил себе увлечься и злоупотребил вашим терпением. Однако уверен, что моя машина появится с минуты на минуту, к тому же мне непременно нужно отдать новые распоряжения шоферу. Если бы я мог обождать здесь, среди этих великолепных книг, я бы никому не помешал.