Старые девы в опасности

— Всегда надо считать, — пояснил голос, когда вновь стало тихо.

— Больше всего я ненавижу, — быстро заговорила Джинни Тейлор, — не гром и не молнию, а вот эти промежутки между раскатами. Как сейчас.

— Пойдем в дом, — предложил Робин Херрингтон. — Необязательно торчать здесь.

— Я хочу как бы испытать себя.

— Учитесь быть храброй? — со странной интонацией спросила Аннабелла Уэллс.

— Джинни явит нам отвагу львицы и пылкость феникса, — сказал Баради.

Аннабелла резко поднялась и эффектной походкой двинулась к балюстраде. Баради последовал за ней. Джинни отбросила волосы со лба, взглянула на Робина и тут же отвела глаза. Робин приблизился к ней. Джинни упорно смотрела в сторону. Робин неуверенно топтался на месте. Карбэри Гленд, полуприкрыв глаза, вглядывался в затянутое тучами небо и помутневшее море.

— Зловещее великолепие, — испуганно пробормотал он. — Которое, впрочем, совершенно невозможно нарисовать. Что радует.

Тишина на самом деле не была полной. Ее озвучивали привычные шумы, приобретавшие тем не менее странную значимость. Например, цокот канарейки мистера Оберона, прыгающей в клетке с пола на жердочку и обратно. Стрекот забывшей умолкнуть цикады на склонах, которые мистер Оберон величал своими «экзотическими садами». Смех женщины на служебной половине замка и где-то далеко, за много километров от Дусвиля, жалобный гудок поезда. Но в преддверии грозного взрыва все эти разрозненные звуки скорее сливались с тишиной, нежели нарушали ее.

— Черт возьми, — пробормотал Гленд, косясь на Джинни, — нам все-таки необходимо… В конце концов… — Он сглотнул слюну. — …после всего. Трудно дождаться. — Его голос взвился фальцетом. — Я никогда не прикидывался флегматиком. Я художник, черт побери!

— Не надо повышать голос, — сказал Баради. — Вы прямо-таки обожаете сильные выражения. — И он мягко рассмеялся.

Гленд прижал пальцы к губам и уставился на Баради.

— Как вы можете! — прошептал он.

— Ройте землю, Карбэри, дорогой, — произнесла Аннабелла, глядя на море, — раз уж начали. Не сдавайтесь, глядишь, что-нибудь обломится.

— Я на вашей стороне, — объявил голос с балюстрады. — Следовало бы учесть мои заслуги перед компанией.

Стоявшая в отдалении Джинни прошептала: «Это невыносимо».

— Тогда пойдем отсюда, — тихо сказал Робин. — Старушка Мари велела передать, что у нее осталась всего одна серебряная козочка. Почему бы нам не сбегать к ней, пока дождь не начался. В проходе не видно молний. Идем.

Джинни взглянула на Баради. Тот поймал ее взгляд и подошел к ней.

— Что случилось? — спросил он.

— Я подумала, не спуститься ли мне в лавку Мари, — сказала Джинни. — Там не слышно грома.

— Почему бы нет? — сказал Баради. — Хорошая идея.

— Наверное, можно, — неуверенно произнесла Джинни.

Молния в мгновение ока исчертила небо угрожающими письменами. Голос на балюстраде досчитал до двух, и черные тучи сшиблись с чудовищным грохотом. Джинни широко открыла рот и бросилась бежать к башне. Робин за ней.

За ударом последовал продолжительный грохот, а затем зловещая дробь. На фоне грозных переборов выделился голос Гленда.

— Что я хочу сказать: можем ли мы им доверять? В конце концов, они для нас практически чужаки, и, должен заметить, мне не нравится поведение парня.

— Не стоит расстраиваться по пустякам, — сказал Баради, не сводивший глаз с Аннабеллы Уэллс. — Робин достаточно замешан, а что до Джинни, предоставим ее заботам Ра. В любом случае она ничего не знает.

— Парень знает. Он может проболтаться этим двоим: Трой и ее чертову умнику-мужу.

— Если мистер Аллейн и Трой появятся здесь, нет нужды созывать всех, чтобы поприветствовать их.

— А вдруг они уже что-нибудь подозревают?

— Я же говорил, горничная Тереза утверждает, что, найдя мальчика, они от счастья забыли обо всем на свете и уехали в гостиницу.

— С ребенком уже вышла промашка, может случиться и другая. А что, если Аллейн опять начнет здесь ошиваться и задавать свои идиотские эзотерические вопросы?

— Вопросы были вовсе не так глупы, как вам показалось, дорогой Карбэри. Аллейн умный человек. Во время операций он показал себя с лучшей стороны. Из него вышел был неплохой анестезиолог.

— Вот, вы сами сказали: умный!

— Не впадайте в панику. Да, он умен и любопытен. Поэтому мы и решили отправить его подальше, например, в Сен-Селесту, пока не избавимся от нашей старой девы. — Под усами Баради сверкнул белый ряд зубов.

— Не вижу повода для веселья.

— Разве? Вам следует воспитывать в себе вкус к иронии. Аннабелла, — продолжал Баради, глядя на неподвижную фигуру на фоне стального неба, — Аннабелла говорит, что мистер Аллейн, насколько ей известно, тот человек, за которого себя выдает: дилетант со склонностью к мистицизму, литературе особого рода и охоте на крупную дичь. Последнее следует понимать в прямом смысле.

Хриплый голос на балюстраде разразился неудержимым хохотом.

— Заткнитесь! — крикнул Гленд. — Заткнитесь, Сати! Уж у вас нет причин для смеха. Чертово фиглярство. Помните, кто вы такая!

— Да, Гризел, дорогая, — вставила Аннабелла Уэллс, — пожалуйста, помните об этом.