Старые девы в опасности

— Нет. Он… она упоминала о дальней родне, о которой я слыхала, но почти все они уже умерли.

— Она когда-либо упоминала о моей работе?

— Прямо — нет. Не припомню фраз вроде «как ужасно» или «как мило» быть женой детектива, инспектора уголовного розыска. Она иногда предлагала показывать письма моему знаменитому мужу, которого наверняка заинтересует их содержание.

— А я, неисправимый идиот, не заинтересовался. Мой дорогой Дюпон, — сказал Аллейн, — я был удивительно туп. Видимо, эта дама пыталась предупредить меня об активности наркодельцов в Пэйиду.

— Но я полагала, — возразила Трой, — что по всем признакам именно она украла Рики. Разве цветы не были предлогом, чтобы зайти в наш номер, пока я обедала? А записку об отъезде разве не написали для отвода глаз? Все указывает на то, что она входит в банду, разве не так? Она знала, что мы приезжаем. Если она хотела рассказать о наркобизнесе, то почему уехала?

— И в самом деле, почему? Этого-то мы и не знаем.

— Рори, — взмолилась Трой, — я не хочу показаться стервой, но… Нет, лучше промолчу.

— Я скажу за тебя. Почему мы, черт побери, вместо того чтобы заняться Рики, сидим тут и сплетничаем о мисс Гарбель?

— Но, дорогая миссис Аллейн, — воскликнул Дюпон, — мы занимаемся Рики! Но лишь, — продолжал Дюпон, к счастью, приняв истерический смешок, вырвавшийся у Трой, за страдальческий всхлип, — лишь собрав воедино все факты, мы сможем прийти к разумному решению. Кроме того, если бандиты имитируют предыдущее похищение, то вскоре нам подбросят записку, и очень важно находиться здесь, когда ее подбросят. Тем временем все меры предосторожности приняты. Все до единой!

— Я знаю, — сказала Трой. — Прошу прощения, я погорячилась.

— Ты захватила с собой последнее письмо мисс Гарбель, дорогая. Давай-ка взглянем на него.

— Сейчас принесу.

Трой была не слишком склонна к порядку. Ей пришлось перевернуть вверх дном чемодан и сумочку, прежде чем она нашла письмо мисс Гарбель. С взволнованным видом она отдала его Аллейну. Письмо изрядно помялось, Аллейн расправил его на ручке кресла.

— Итак, — сказал он и принялся читать вслух:

«Моя дорогая Агата Трой!

Надеюсь, Вы получили мое предыдущее письмо от 17 декабря прошлого года и в очень недалеком будущем я буду иметь удовольствие читать ответ! Дела мои идут по-прежнему. Нередко выезжаю поразвлечься, большей частью в местность, лежащую к западу от Роквиля, эта местность называется Пэйиду, что в буквальном переводе означает Страна неги, хотя при ближайшем знакомстве с некоторыми ее обитателями возникает желание переименовать ее в Страну дури!!! (Прошу прощения за такое отступление, а также за плоскую и вульгарную шутку, но игра словами — моя слабость.)

— Позор на мою голову! — воскликнул Аллейн. — Прямо под нашим носом! Страна дури, дурь — наркотики, страна наркотиков. — Он продолжил чтение:

«Поскольку приятели, которых я чаще всего навещаю, живут примерно в тридцати километрах (приблизительно семнадцать миль) от Приморского шоссе, я пользуюсь автобусом № 16, он отходит от площади Сарацинов каждые полчаса. Плата за проезд по нынешнему обменному курсу около 1 шиллинга в один конец и 1 шиллинг 9 пенсов в оба конца. Я вложу в конверт билет, который вас несомненно заинтересует. Поездка проходит очень приятно, с левой стороны открывается великолепный вид на Средиземное море, а с правой стороны можно любоваться старинными зданиями, а также кое-какими признаками прогресса, если, конечно, это можно назвать прогрессом, в образе огромного химического завода, к которому я, в силу моей профессии, имею некоторое отношение».

— О господи! — простонал Аллейн. — Почему я не прочел это до отъезда из Лондона! Мы мнили себя такими умниками по сравнению с этой несомненно потрясающей старой девой.