Старые черти

Алун мельком взглянул на незнакомца, затем посмотрел на него еще раз, уже пристально. С тихим ужасом Чарли заметил, что Тони Бейнбридж улыбается так широко, что его усы почти расплющились между носом и губами, а глаза полузакрыты.

— Привет, Алун! — поздоровался он с величественной самоуверенностью, задрав подбородок.

После трехсекундной паузы Алун с аффектацией, достойной провинциальных подмостков, изобразил целую гамму чувств: недоверчивое любопытство, которое чуть было не перешло в страх, смутное узнавание и, наконец, радостное благоволение, закончившееся крепким рукопожатием.

— А ты кто такой? — спросил Алун, однако было ясно, что он вспомнил Тони; еще чуть-чуть — и, может, даже назовет его имя. — Сколько лет прошло, тридцать?

— Что ты, меньше. Скорее пятнадцать.

— Понятно. Так где ты теперь обретаешься?

Тони Бейнбридж рассказал, где живет, и много всего в придачу, затем выслушал рассказ Алуна. Остальные молчали, лишь ерзали на стульях, стараясь не шуметь, словно присутствовали при звукозаписи.

— Помнится, у тебя было две дочери, да?

— Точно. — Алун вежливо кивнул. — Одна замужем, другая — в Оксфорде.

— Надо же, в Оксфорде! Да, время бежит, не остановишь.

— Боюсь, я не совсем…

— Значит, у тебя дочь в Оксфорде. А я так и не обзавелся детьми. Алун, ты что пьешь?

— Нет, сейчас за мой счет.

Дверь открылась, в комнату вошел Таркин Джонс. На нем была толстая вязаная кофта, которую, как все знали, он никогда не снимает, в руках — развернутый лист бумаги с отпечатанным текстом, явно какой-то официальный документ. Тарк положил его на стол, вокруг которого сидели приятели, и бумажка оказалась прямо перед Питером. Никто не проронил ни слова, пока владелец паба переводил обвиняющий взгляд с одного лица на другое.

— Вот… вот до какой низости докатилась наша демократия! — произнес он с горечью, драматически выделяя слова. — Вы хоть представляете, какую мерзость мне только что доставила почта ее величества?

Конечно, никто не представлял. Гарт незаметно подмигнул Тони Бейнбриджу, давая понять, что от него не ждут ответа на вопрос.

— Водное управление Нижнего Гламоргана, — продолжил Тарк все так же медленно, — желает в течение двадцати восьми дней, начиная с даты на почтовом штемпеле, получить сведения о том, сколько комнат заведения оборудовано водопроводом, какие устройства используются и примерное количество галлонов потребляемой воды в день. Для устройств, находящихся вне здания, смотреть на обороте листа. Примерное. Здесь я с радостью усматриваю каплю здравого смысла и человеческого понимания. Типы из этой конторы вполне могли бы потребовать информацию в числах до трех десятичных знаков. Но нет, они не настаивают. Приблизительные данные их вполне устроят. С точностью до джилла. [54]

Его выступление, казалось, полностью деморализовало всех слушателей, включая Алуна. Они молча следили за тем, как Тарк вращает глазами и склоняется над столом.

— Власть, вот в чем причина! — сообщил владелец паба громким шепотом, напоминающим рычание пумы. — Какой-нибудь мелкий чинуша отлично проводит время, сочиняя все эти бумажки, разбрасывает их по району и пытается нагнать страху на жителей. И, спрашивается, как мне поступить? Что делать?

Алун развернулся к Тарку.

— Что делать? Если вы на самом деле не знаете, то Бог в помощь. Но я скажу, чего не надо делать, — по крайней мере в следующий раз будете знать. Не надо ходить с таким видом, будто вас собираются отправить в газовую камеру, и не докучайте нам получасовыми мюзик-холльными монологами, вместо того чтобы, как все нормальные владельцы питейных заведений, брюзжать о ценах на спиртное. Ясно?

Речь Алуна не только разозлила Тарка, но и ошеломила. Дрожащей рукой он схватил бумажку, начал задавать Алуну вопросы: как он смеет, что он имеет в виду, да знает ли он, с кем разговаривает, и все в том же духе. Похоже, Тарка не интересовали ответы и он — редкий случай! — действительно не знал, что делать. В конце концов Тарк пришел в себя. Во время своего дальнейшего выступления и всего, что последовало за ним, он упрямо, почти маниакально, держал руку с вытянутым средним пальцем на уровне глаз.

— Я не обязан терпеть всякое дерьмо, — произнес Тарк с вернувшейся твердостью. — Тем более от второсортного псевдо-Бридана!

Позже Чарли не раз спрашивал себя, понимал ли Тарк в полной мере смысл своей реплики. Ухмылка Алуна не померкла от оскорбления.

— К вопросу о том, знаю ли я, с кем разговариваю. Не просто с жалким болваном, а с одним из тех идиотов, что губят Уэльс. Превращают его в балаган, место, где полно порея, лавербреда, церквей и замечательных старичков, которые разговаривают на собственном, весьма своеобразном, языке. Туристы иногда…

— Тарк, он тебя дразнит, — вмешался Гарт. — Не обращай внимания. Это шутка.

Тарк оставил его слова без внимания.

— Вон! — произнес он и указал пальцем на дверь, чтобы доказать серьезность своих намерений. — Все вон, и немедленно! Убирайтесь прочь!

— Ради Бога, Тарк, успокойся. Не знаю, что на него нашло. Лучше выпей.