Старцы и предсказатели Оптиной пустыни

– Вот ведь так, – кивнул отец Анатолий. – И будет штиль.

Многие робко возразили, что корабля уже не будет! Корабль разбит, погиб, все погибло!

– Не так, – нахмурился старец. – Явлено будет великое чудо Божие, да. И все щепки и обломки волею Божией и силой Его соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе, и пойдет своим путем, Богом предназначенным. Так это и будет, явное всем чудо.

Старец покинул Москву и вернулся в Оптину пустынь. Теперь он ни от кого не скрывал тайну о движущейся навстречу бурям России. Он не пугал, но старался поднять в каждом силу духа для величайшего подвига терпения во имя веры в спасительный промысел Божий.

«Рассадник контрреволюционной пропаганды»

Февральская революция была только преддверием грозы, глухими раскатами грома. Но вскоре ударили молнии Октябрьского переворота. На Россию обрушились репрессии и гонения, в первую очередь затронувшие Церковь.

Монастыри закрывали, отбирали монастырские ценности, монахов арестовывали, ссылали. Духовные дети старца Анатолия уговаривали его хотя бы на время покинуть обитель, но старец отвечал: «Что же в такое время я оставлю святую обитель? Меня всякий сочтет за труса, скажет: когда жилось хорошо, то говорил – терпите, Бог не оставит, а когда пришло испытание, первый удрал. Я, хотя больной и слабый, но решил так и с Божьей помощью буду терпеть. Если и погонят, то тогда только покину обитель святую, когда никого в ней не будет. Последний выйду, и помолюсь, и останкам святых старцев поклонюсь, тогда и пойду».

До последней возможности старец принимал в обители страждущих, утешал, наставлял, помогая пережить тяжелые времена. Он прекрасно предвидел не только судьбу России, но и судьбы Оптиной пустыни, ее последних старцев и свою собственную.

Однажды, во время одного из участившихся приступов болезни, старец попросил мать Амвросию, дежурившую возле его постели, почитать ему одну книжку. В книжке описывалось, как во время шторма тонул в море корабль. Застигнутые стихией люди спасались кто как мог: садились в лодки, хватались за доски, кто-то просто плыл, надеясь доплыть до берега. И только капитан стоял у руля и молился до самого конца, до того момента, когда корабль стал уходить на дно. И в этот момент перед капитаном разверзлись небеса, и он увидел Спасителя. Чтением этой книги старец как бы указывал на смысл подвига последних оптинских старцев, до последней возможности остававшихся у руля накренившегося корабля России, не покидая его во время шторма революции.

Вскоре после закрытия Оптиной пустыни последовал ряд арестов монахов обители. Пришли с обыском и к старцу Анатолию, забрав из убогой кельи то немногое, что старец не успел еще раздать братии. Старца арестовали и повезли в Калугу, но по дороге у него опять обострилась болезнь. Сопровождающие подумали, что у старца тиф, испугались и сдали его в тифозную больницу. Там ему, как всем больным тифом, сразу же остригли волосы и бороду. Когда выяснилось, что за тифозного больного старца Анатолия приняли по ошибке, доктор отпустил его.

Вернулся старец в обитель, как и предсказывал, через неделю. Многие монахи не узнали его в таком непривычном виде – остриженного наголо и без бороды. Старец вошел в свою келью, перекрестился на оставшиеся иконы и весело сказал: «Слава Тебе, Боже! Посмотрите, какой я молодчик!» Даже во время ареста он молился за своих врагов и не держал на них зла.

В конце 1918 года для Оптиной пустыни настали тяжелые времена: закончились припасы, не хватало хлеба, братия и старцы терпели жестокую нужду и голод. Старец Анатолий смиренно просил своих духовных детей привозить для братии хлеб, а шамординских сестер благословил ездить в другие губернии хлеб выменивать. Благодаря молитвам и заботам старца и благодаря не боявшимся жертвовать даже в эти непростые времена, обитель в самые жестокие дни голода и разрухи выжила.

Но средств и пожертвований хватало только на то, чтобы не умереть с голоду. Топить кельи было нечем, Оптина осталась без дров. А тут еще в монастырь стали часто забредать воинственно настроенные группы молодежи. Одурманенные водкой и коммунистической пропагандой, они грозили монахам скорой расправой, били стекла в окнах. У старца Анатолия в келье выбили все стекла. Окна затыкали чем попало, в нетопленой келье в морозы было так холодно, что вода покрывалась коркой льда.

Все это не могло не сказаться на болезненном старце Анатолии. Он был так плох, что в 1921 году принял схиму. При совершении обряда он от слабости не мог удержать свечу в руке. Но после посвящения ему стало неожиданно лучше, и он немедленно стал принимать посетителей. Люди шли в Оптину, их мучили вопросы: как пережить эти страшные времена и как жить дальше? Старец Анатолий отвечал: «Живи просто, по совести, помни всегда, что Господь видит, а на остальное не обращай внимания».