Старцы и предсказатели Оптиной пустыни

Позже старец Варсонофий рассказывал: «Приезду его в Оптину мы, признаться, удивились. Гостинник пришел ко мне и говорит, что приехал Лев Николаевич Толстой и хочет повидаться со старцами. „Кто тебе сказал?" – спрашиваю. „Сам сказал". Что ж, если так, примем его с почтением и радостью. Иначе нельзя. Хоть Толстой и отлучен, но, раз пришел в скит, иначе нельзя. У калитки стоял, а повидаться так и не пришлось. Спешно уехал. А жалко. Как я понимаю, Толстой искал выхода. Мучился, чувствовал, что перед ним вырастает стена…»

Хоть и тайно бежал Лев Николаевич из дому, дочь нашла его быстро: он и суток не успел погостить у сестры. Александра Львовна без разговоров повезла отца домой. То ли погода была на редкость скверная, то ли душевные мучения дали о себе знать, то ли просто время пришло – в дороге здоровье Толстого резко ухудшилось. Больного сняли с поезда на станции Астапово. Толстой сразу распорядился отправить телеграмму в Оптину пустынь.

«Ездил я в Астапово, – докладывал монастырской братии старец Варсонофий о поездке, – не допустили к Толстому. Молил врачей, родных, ничего не помогло. Железное кольцо сковало покойного Толстого. Хоть и Лев был, но ни разорвать кольца, не выйти из него не мог…»

Старец Варсонофий написал письмо дочери графа, Александре Львовне: «Почтительно благодарю Ваше Сиятельство за письмо Ваше, в котором Вы пишите, что воля родителя Вашего и для всей семьи Вашей поставляется на первом плане. Но Вам, графиня, известно, что граф выражал сестре своей, а вашей тетушке, монахине матери Марии, желание видеть нас и беседовать с нами». Желание старца напутствовать Толстого, принять его исповедь и покаяние так и осталось желанием. Лев Николаевич умер без примирения с Церковью и причастия.

До конца жизни старец Варсонофий скорбел о несбывшемся желании.

Терновый венец

В 1909 году в монастырском гостиничном корпусе поселился со своим семейством Сергей Нилус – новоявленный «русский мистик» и писатель. Духовником четы Нилусов был старец Варсонофий. А в 1911 году в Оптиной начались волнения, если не сказать смута.

Сергей Александрович Нилус и стал возмутителем умиротворенной монастырской жизни. Приняв близко к сердцу пророчества своего духовника о грядущем в мир Антихристе, он запаниковал и с фанатичной одержимостью развернул бурную деятельность по предотвращению катастрофы. В очередной раз переиздав свою книгу «Великое в малом», Нилус включил в нее свои «свидетельства» наступления Антихриста, коих набралось немало, поскольку «сатанинская печать» виделась ему повсюду, в том числе и во многих заводских клеймах. Кстати, в эту же книгу «русский мистик» включил и печально известные «Протоколы сионских мудрецов», поскольку был «по совместительству» черносотенцем. Нилус обращался к восточным патриархам, Святейшему Синоду и Папе Римскому с посланием, требуя созыва Вселенского Собора для принятия согласованных мер защиты от Антихриста. И страстно проповедовал монахам Оптиной пустыни, что в 1920 году в мир явится Антихрист, цитируя свои «свидетельства».

Паника – вещь заразная. Хоть и стойкий народ монахи, да и рождение Антихриста многие старцы предсказывали, но под натиском фанатизма Нилуса Оптина оказалась на грани истерики. В результате Нилусу предложили покинуть Оптину навсегда. А его духовник, старец Варсонофий, был отправлен Синодом в почетную ссылку: настоятелем СтароГолутвинского монастыря с возведением в сан архимандрита. Старец Варсонофий был согласен на статус простого послушника, только бы остаться в Оптиной, но монахи послушания не обсуждают.

Жить старцу оставалось ровно год – триста шестьдесят пять дней с момента отъезда из Оптиной. Так предсказала в Дивеевском монастыре стодвадцатилетняя блаженная Паша Саровская.

Старо-Голутвинский монастырь оказался столь же запущенным, сколь и древним. За отпущенный ему год отец Варсонофий как смог наладил хозяйственную и духовную жизнь монастыря. И в сане архимандрита он остался старцем, продолжая «таскать души из ада». Рассказывают, как исцелил он глухонемого юношу, которого привела к старцу мать. «Диагноз» старец поставил сразу: страшная болезнь – результат тяжкого греха, совершенного в детстве. И к удивлению всех, принялся что-то очень тихо шептать на ухо больному парню.

– Батюшка, он же вас не слышит, – растерялась мать, – он же глухой.

– Это он тебя не слышит, – отрезал отец Варсонофий, – а меня слышит.

И продолжал шептать. Вдруг глаза глухонемого расширились от ужаса, и он кивнул головой. После исповеди старец Варсонофий причастил уже здорового парня.

Предсказание Паши Саровской сбылось в точности. Перед смертью старец Варсонофий вспоминал, как золотая митра архимандрита, возложенная на него в московском Богоявленском соборе, ощущалась терновым венцом. И отказывался от врачебной помощи, отмахиваясь: «Оставьте меня, я уже на кресте…»