Старший царь Иоанн Пятый

Посадские работы выглядели со стороны полнейшим сумбуром, превратив микрорайон в какой-то человечий муравейник. Стройматериалы привозились, растаскивались, использовались и мигрировали вместе с лопатами, тачками и работниками. Один ручей наконец-то превратили в благообразный канал и смонтировали на нём колесо. Своя пилорама намного удешевляла стоимость тёса и транспортных услуг по его доставке. Старую пристань развалили и вовсю вбивали сваи для новой, попутно укрепляя берега реки. В будущем мечталось вообще о каменной набережной, а пока можно было перебиться и естественным берегом. Казарма и новая церковь уже обзавелись фундаментом, осталось лишь начать, да кончить!

В лесной лагерь отправили очередную сотню стрельцов для вторичного отбора и переподготовки. Один взвод из первой сотни оставили для продолжения тренировок и практических занятий в лесах, ещё один взвод вернулся в посад, остальных разделили: кого на работы, а кого и на увольнение. Долгоруков не только руководил, но и сам принимал участие в тренинге, пользуясь моментом. Лев Нарышкин обзавёлся штатом помощников, так как разорваться не мог при всём желании. Впрочем, своя команда подготовленных и прошедших практику спецов-администраторов никогда не помешает.

Иоанн, в итоге, вернулся в Беспутино, решив что Москвы ему чрезмерно и надо бы чуток развеяться.

Для массового изготовления интадуры пришлось вырубить площадку в лесу под складирование, туда же перенесли производство. Слишком ответственный товар, чтобы тесниться на прежнем месте. Купцам, прослышавшим о чудо-дёгте, исправно отказывали в продажах, но всё время подъезжали новые и новые. Они почему-то искренне считали, что достаточно потрясти мешочком с серебром и производитель сразу же согласится со столь веским доводом. А так как торговля дёгтем на Руси - явление общенациональное, то Михайла распорядился поставить пост на съезде с тракта. Умники всех сортов полностью задолбали своей крестьянской простотой и городской непосредственностью! Почему каждый норовит объегорить или, в крайнем случае, поучить жизни, попутно высказав своё "фе"? А если в ответ втюхают в лоб, причём без обоснований и объяснений?

Наконец-то отмокли и обсохли меха, обработанные вологодцами. Эффект потряс всех: мягкие, пушистые, гладкие - осталось лишь тёмным шёлком обшить изнутри. Хвосты седых чёрных лис и соболей вообще представляли произведение искусств. Случайно забредшая пара купцов из Порты долго и упорно упрашивала продать их, обещая за ценой не постоять. Правда они почему-то надеялись платить серебром и понемногу за каждый шедевр. Пришлось объяснить недотыкомокам, что коллекционные модельные товары дешевле трёх фунтов золота стоить не могут. Бедолаги-османы недоумевали каким образом задняя часть старого, поседевшего от такой жизни, соболя, может стоить намного дороже полной шкуры соболя молодого. Торговля кончилась чисто "вяземским, отмороженным" жестом - он запихал десяток хвостов в мешок, повелел выдать два барреля "аспирина", короб спинных чесалок, зубных щёток и прочих полезных штуковин и отправил обоих купцов к Фене Едреневне.

Единичные классные товары вызывают зависть соседей, а то и более высокопоставленных персон. Поэтому, даже козам ясно, что турки вернутся зимой за большим количеством русских ништяков, да ещё и луков привезут, вместе с деньгами. Так как за луки Вяземский был готов платить цены турецкие, немерянные. Блистательная Порта всё больше разрасталась, перенасыщаясь деньгами, рвалась покорить Австрию, сбросив, мирным договором, с хвоста Московию и нуждалась в особых, уникальных товарах. Обыденные мерсы уже не устраивали беков и пашей - им подавай "Бентли" ручной сборки! А так как купцы и промышленники Европы тоже хотели османский порядок в управлении - то и участь Европы была почти предрешена. Патриотизм западных простяков, торгашей и ремесленников базируется на нормальной, спокойной жизни, а не на лозунгах. Если завоеватели не трогают религию и уклад - им идут навстречу. Так что османы этом пользовались, не вмешиваясь в жизнь простого народа, попутно карая казнокрадов и взяточников: и чужих, и своих. Любой монарх, устраивавший обдираловку верноподданных, мог лишиться страны и полюдья.

Внешняя стена лесной крепости потихоньку окирпичивалась - Вазген и Ко обучили достаточно работников и их трудовой порыв сдерживал лишь постоянный дефицит кирпича и пережжёного известняка. Три этажа оборонительного сооружения выглядели грозно, даже в деревянном варианте, хотя и непонятны были причины столь высоких расходов. От кого защищаться, если кроме татей и врагов-то нет никаких. Поэтому и Кремль не предъявлял претензий - в конце концов, лишняя крепость под Москвой не помешает на будущее, а сегодняшней угрозы не несёт. Внутренние строения полностью обеспечивали нужды не менее тысячи бойцов, а склады постепенно заполнялись боеприпасами.

- Эх, кабы на тракте её построили, можно от Твери защищаться, - ёрничали все, кому не лень.

- Или саму Тверь от крымчаков прикрыть, - вторили им те, кому лень.