Старший оборотень по особо важным делам

Дав отбой, Шилов хотел набрать еще один номер, но увидел, как к нему направляется сержант-постовой. Что ему надо? Решил просто посмотреть документы? Или уже дали ориентировку и сержант его опознал? Нет, тогда бы он не шел так беспечно. Вообще не стал бы подходить один, встал бы за углом и по рации вызвал подмогу. Здесь, по соседству с Московским вокзалом, помощь не заставит себя долго ждать, так что проявлять личный героизм, в одиночку задерживая опасного преступника, нужды нет.

Может, ему просто надо позвонить? Вообще-то, у всех постовых давно появились мобильные телефоны, так что если этот сержант идет звонить, он или слишком честный, или тоже оборотень. Или ни то, ни другое, а просто сдох аккумулятор в мобильнике.

Шилов забрал карточку, повернулся к сержанту спиной и стал уходить.

Не то, чтобы он ждал окрика: «Стой!» и звука передернутого затвора, но... Не выдержал, оглянулся.

Сержант, не проявляя к Шилову интереса, снял таксофонную трубку и начал набирать номер.

Роман остановился и закурил. Оборотень, говорите? Ну-ну!

В жизни на нелегальном положении есть миллион минусов. Но есть и достоинства. Так что поборемся. Зная, как работает система, он сможет прятаться в пятимиллионном городе очень долго.

Столько, сколько потребуется, чтобы установить, кто есть кто на самом деле.

– У вас что, совсем башню снесло? – Арнаутов двинулся на Соловьева. – Да я вас, говнюки, по стенке размажу!

– Назад! – Соловьев взвел курок.

– Ты в кого стволом тычешь? – Арнаутов выхватил свой пистолет; вслед за ним достали оружие и опера-уэсбэшники. – Ну, давай, жми!

Федоров обмяк в кресле и незаметно схватился за сердце.

Пятеро человек целились друг в друга. Никто не хотел начать первым. Но каждый был готов, как только прозвучит первый выстрел, или даже если только покажется, что он сейчас прозвучит, разрядить магазин. И понимал, что стоять и целиться до бесконечности невозможно. У кого-то первого обязательно сдадут нервы, и тогда он или опустит оружие, или...

С такого расстояния не промахиваются.

Арнаутов, держа на мушке голову Соловьева, сделал еще полшага вперед. За ним подтянулись и уэсбэшники, выцеливающие Стаса.

У Стаса зазвонил сотовый телефон.

Неожиданный и резкий сигнал мог заставить чей-нибудь палец дрогнуть, и тогда... Обошлось.

Не опуская глаз, Скрябин нашарил на поясе телефон, отцепил, поднес к уху:

– Да! Света, я немного занят... Нет, я в ГУВД. Просто минут через пять меня пристрелят, и вы с матерью можете радостно перегрызть друг другу глотки. Все!

На те несколько секунд, пока он разговаривал, было словно объявлено перемирие, и все молча, глядя друг на друга через прорезь прицела, застыли. Но как только он сунул трубку в карман, Арнаутов сделал еще один шаг вперед, на Серегу, сопровождая это словами:

– Ну что, очко зажало? Будешь стрелять или как?

– Хочешь проверить?

Арнаутов дернул щекой, собираясь ответить, но никто так и не узнал, что у него было на языке.

С пистолетами в руках в кабинет заскочили Василевский и Джексон:

– Серега, мы здесь!

Они оказались позади Арнаутова и уэсбэшников. В свою очередь, позади них, за столом Шилова, сидел Федоров. Но он, в качестве боевой единицы, в расчет не принимался. Хотя у него, может быть, тоже был пистолет.

– Ковбойцы хреновы, – презрительно процедил Арнаутов. Ни он, ни уэсбэшники не обернулись.

– Прекратить! – В кабинет влетел взбешенный Громов.

Он сходу ударил по рукам Джексона и Василевского, потом – уэсбэшников.

Остальные опустили оружие сами.

– Прекратить! Вы что, офонарели?! – Громов встал между Арнаутовым и Соловьевым, которые хоть и поставили пистолеты на предохранители, но продолжали так смотреть друг на друга, как будто решили сойтись в рукопашной. – Вы кто, офицеры или братва на разборке?! Дуэль решили устроить?

– Наши сейфы – это наши сейфы, – сказал Соловьев, втыкая пистолет в наплечную кобуру.

– Они прячут возможные вещдоки, – чуть помедлив, Арнаутов тоже убрал «ПМ».

– Тогда привезите постановление на обыск их рабочих мест.

– Они будут иметь возможность...

– Не будут! Ключи сюда!

Скрябин и Соловьев отдали ключи от сейфов. Громов положил их в карман.

Арнаутов круто развернулся и направился в коридор.

– Николай Иванович! – окликнул Скрябин, и Арнаутов, замедлив шаг, подозрительно посмотрел на него через плечо. – Вы забыли сказать: «Айл би бэк!» Арнаутов плюнул и вышел. Вскочил и заторопился вслед за ним позабытый в разборке Федоров.

А Джексон остановил одного из оперов-уэсбэшников и, наклонившись к нему со страшным лицом, оскалился и зарычал, брызгая слюной и дыша пивным перегаром.

Когда шаги в коридоре затихли, Громов бросил ключи на стол:

– Он вернется. У вас есть десять минут, чтобы привести все в порядок.

– Да чисто у нас, Юрий Сергеич. Еще вчера подсуетились, – с довольным видом усмехнулся Сергей.

– Так чего вы выпендривались?!

– А чтоб им служба медом не казалась, – ответил Стас.

– Чертовы ковбойцы! – Громов покачал головой, и было не ясно, чего больше в его реакции: осуждения или все-таки одобрения. – Лучше думайте, что делать дальше...