Stars

– Бред какой-то. У меня действительно два сына, но жена была всего одна, мне что, теперь с этим Интернетом судиться, что ли? – недоуменно спросил Ришар.

Ответить я не смогла, потому что воображаемый судебный процесс над Интернетом перегрел мой процессор.

Да что я мучаюсь, вот он, наш разговор перед вами:

Elena Lenina: Est-ce que vous etes aides par les psychologues dans votre entourage cinematographique et est-ce que vous avez suivit une therapie psychologique?

Pierre Richard: Non, je suis meme allergique а да finalement, moi ma therapie psychologique c'est faire des films.

Elena Lenina: Est-ce que vous sentez que vous avez besoin de moins etre aime? Parce que vous avez beaucoup de reussites professionnelles.

Pierre Richard: Oui, mais on s'en lasse pas, j'ai une nature assez genereuse a l'egard du public et je m'attend a une generosite egale et comme j'ai un public qui est assez genereux avec moi alors c'est un echange. Et c'est pour cela que je ne me suis pas lasse depuis que je fais ce metier.

Elena Lenina: Mais on dit que l'on cherche l'amour du public quand on a manque d'amour pendant l'enfance.

Ax, да, ведь мы говорили по-французски! Для членов ОБИИЗ – Общества борьбы с изучением иностранных языков, так и быть, переведу... Была бы я ворчливой старой бабкой, то возмутилась бы: «Вам не только тут книжки пиши, вам еще и переводи...» Ну ничего, ворчливой старой бабкой я еще буду, а пока, так и быть, поработаю переводчиком.

Начала я с вежливого вопроса о том, есть ли у звезды психотерапевт. Пьер Ришар не подал виду, что готов меня выставить, не дожидаясь окончания интервью, и с выражением, показывающим, что он психически вполне здоров, ответил категорически:

– В конце концов, у меня даже аллергия на психотерапевтов, моя психотерапия – это съемки в фильмах.

Я, сделав вид, что аллергия – это еще не болезнь, но уже – не здоровье, продолжала в том же мило-агрессивном духе, почерпнутом мной из популярных французских ток-шоу, типа «оральный секс – еще не измена», и поинтересовалась, снижает ли профессиональный успех потребность в любви публики.

– Мне любовь зрителей не надоедает, – заметил Пьер, – я по природе очень щедр с моей публикой и жду от нее той же щедрости, а так как она достаточно щедра, получается неплохой обмен. Поэтому мне все это еще не наскучило с тех пор, как я начал сниматься.

Злой маленький психоаналитик во мне пропищал за меня:

– А говорят, что люди стремятся к публичной любви тогда, когда им не хватало любви в детстве?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – ответил тем не менее Пьер, – так тщательно я не изучал себя, да и детство у меня было не очень несчастным, и я очень нежен с моей матерью, моими друзьями и зрителями.

– Если так все прекрасно, то давайте поговорим о грустном, – решила добрая я, – например, смерть близкого человека – это делает старше и мудрее? Учит философскому отношению к жизни?

– Я не уверен. В любом случае смерть близкого человека меня очень трогает и заставляет переосмыслить понятия и в особенности учит наслаждаться этим прекрасным подарком, каковым является жизнь, и может быть, это и есть то философское отношение к жизни, о котором вы говорите.

Меняю вектор, как настоящий разведчик:

– Можно ли добиться успеха без правильного питания?

– Самое трудное в успехе, – вздохнул актер, – это такой стиль жизни, который редко сопровождается здоровым питанием: нас часто приглашают в рестораны, но мы и сами имеем возможность пойти туда, поэтому там и питаемся.

– Вы тяжело перенесли переходный период в подростковом возрасте? – я развернула свой танк в новом военном маневре.

– У меня было особое детство, так как оно прошло в пансионе, а это само по себе достаточно травматично. Я был скорее физически слаб, но решил, что всегда можно себя защитить. У нас в классе были те, кто силен интеллектуально, и те, кто сильнее физически, я не относился ни к тем, ни к другим, но были и такие, кто смешил других, и это оказалось особой формой власти, так как их защищали те, кто был сильнее физически. В пансионе бывают кланы, и будучи слабым, но смешным, я оказался под защитой сильных.

Пьер засмеялся, а я подумала вслух, что остроумие – это наивысшая форма интеллекта.