Они молчали и смотрели без эмоций. Меня охватило черное предчувствие — не просто плохое, как раньше, а чудовищно страшное. Я не знаю, что со мной сделают… Не знаю, кто будет вести допрос и сумею ли доказать, что мы с дочкой ни в чем не виноваты. По правде говоря, это не слишком меня и волновало — ушло на второй план. Сейчас занимали мысли только о дочери.
Потому что если у Градова ничего не получилось, Аню забрали и будут меня шантажировать, заставляя признаться в том, чего я не делала и чего не знаю, то не знаю… Я оговорю себя, и кого угодно, лишь бы ее не трогали. Я безумно боялась, что Градов не справился, и дочь сейчас принесут сюда. Может, поэтому принесли куклу? Или почему?..
Я крепко обняла куклу, как маленькая, и заставила мысли, от ужаса скачущие в голове, как блохи, успокоиться.
Ничего не изменить.
Я ни на что не могу повлиять. Только на то, чтобы успокоиться и морально подготовить себя к тому, что будет дальше.
Но к реальности я подготовиться не смогла.
Через двадцать минут раздались шаги в коридоре… Сюда шли несколько человек… может, три-четыре. Сердце екнуло от страха, словно через секунду мне начнут пихать иглы под ногти.
Я подняла голову и положила куколку на колени.
Дверь распахнулась — их правда было трое. Первой вошла охрана, а последним… Андрей. В такой же одежде, как остальные, но на них не похожий. Он выделялся среди охраны, как волк выделяется в отаре овец — даже натянувший овечью шкуру. В ушах зашумело.
Я даже встряхнула головой, прогоняя видение. Мне мерещится от страха?
Они расступились.
Андрей смотрел на меня — словно ждал реакции.
А я не понимала.
Не понимала, что происходит. Не понимала, что он здесь делает.
Я ждала чего угодно — пыток, угроз, только не
Я так
— Это она, — сообщили ему.
— Вижу, — когда Андрей заговорил тем самым тихим и невнятным шепотом из снов, я поняла, что это действительно
Глава 14
Я боялась произнести его имя.
Вдруг сейчас он носит другое, а я выдам его… Или позову: Андрей, и он исчезнет, как наваждение. Останутся только мордовороты и я против них. Я его имени боялась, как огня.
У меня был шок.
Вскочила — отступать некуда, и я просто стояла, чувствуя дрожь в коленях. Кукла шлепнулась на пол безвольной тряпкой. Розовая юбка из органзы разметалась по полу.
Когда я мечтала, думала о нем, тосковала эти полтора года, я ведь мечтала не о реальной встрече, считая ее невозможной. Я понимала, что мы расстались навсегда. Понимала, что он мог погибнуть. Я тосковала об утраченном, о том, что было между нами, о том, чего мы не успели…
Эта встреча: лицом к лицу, была подобна удару. По щекам градом потекли слезы. Кажется, меня всю трясло.
Андрей смотрел на меня.
Все то же перекошенное лицо, но немного другое. Пока его не было рядом, я отвыкла от него настоящего. Люди, которых мы любим и которые остались в памяти, в воспоминаниях всегда лучше и красивее, чем на самом деле.
Память стирает морщинки и изъяны, стирает возраст.
Андрей был одет в черный костюм, как охранники, вошедшие вместе с ним.
Черная рубашка, под пиджаком кобура.
Но попытка замаскироваться среди службы безопасности смотрелась не очень. Он не привык так одеваться. Его лицо, словно потекшее с одной стороны, асимметричное из-за травмы, пустой взгляд не совсем нормального человека, выражение лица, все кричало, что он не такой, как они. Волосы в беспорядке, нет галстука, верхние пуговицы рубашки расстегнуты — это создавало неряшливый вид.
Зато родное лицо и изгиб бровей, которые хочется целовать. Красивые глаза, полные темноты. Это он…
Это казалось невероятным. Просто нереальным. Значит, все устроил он? Его люди гнали меня по городу, дважды напали, из-за него моя дочь сейчас ревет от страха?
Это он устроил погоню? Что он здесь делает?
— Лена… — я вздрогнула от звука голоса. — Ты меня узнала?
Каждое слово жалило, как пчела.
Узнала? Он спросил: узнала ли я его?
Полтора года я выплакивала по нему глаза… И только сейчас подумала, с чего я взяла, что ему было это нужно? Почему думала, что он действительно нуждался в помощи, что люди Эмиля бросили его, что расставание его ранило.
Да, было больно. Обоим.
Он принял у меня роды, по пятам шли убийцы. Нас всколыхнуло обоих, но с тех пор полтора года прошло. Он не давал о себе знать.
Ни мне, ни Эмилю. Продолжил жить, как всегда жил.
Мы расстались по взаимной договоренности. Это я потом всю душу себе вымотала, а он знал — с нами, его единственной семьей, все хорошо. Мы пристроены. Такие, как он, часто оставляют семью. Живут параллельно им. Для них это нормально…
И мне он внушал: пройдет лет десять, ты меня и не вспомнишь.
— Лена? Ты узнала? — снова спросил он, когда я не прореагировала.
Андрей приблизился, от него пахло сигаретами… Глядя в мои большие, заплаканные глаза, он улыбнулся — уголком рта. У меня задрожали губы.