Станцуй со мной танго

– Наверное, результаты субботних испытаний хотел получить, – Глафира сделала вид, что копается в сумке, хотя ее сердце отбивало голливудскую чечетку сороковых годов. Этот безумный танец двух чернокожих парней она как-то видела на ю-тубе.

– А это тебе зачем? – удивился Сафронов, заметив, что Глаша достала из сумки старомодные оптические очки и переложила их в нагрудный карман халата. Олежка сам давно перестал быть очкариком – перешел на линзы.

– Что-то в последнее время мелкий шрифт расплывается, – и, боясь, что Олег пустится в пространные рассуждения о пользе похода к окулисту, приказала командным голосом: – Кыш, тебя КиШ* ждет! Образцы уже на столе.

(*Кольцо и Шар – метод испытания битумных кровельных материалов.)

Только разогрела в кружке битум, как в дверь заглянул старший механик.

– Ну и воняет у вас здесь! – он помахал перед носом рукой. Опознав в чучеле в халате до пят и стоящем лопатой фартуке Глафиру, кисло улыбнулся. – Глазунова, ступай в заводской офис. Царь приехал. Злой как черт.

Глаша беспомощно оглянулась на встревожившегося Сафронова.

«Ну, вот и конец», – ее сердце пропустило удар.

***

Не в пример офису, располагающемуся в центре города, в котором обитала элита компании – торговая группа и юридический отдел, заводская контора была гораздо скромней. Ни тебе стекла и хромированных деталей, ни контраста белого с черным, ни бесшумного лифта, за считанные секунды уносящего в небо. Кряжистое здание с двумя колоннами и высоким крыльцом больше напоминало купеческое гнездо, чем обитель Богов Дебета, Смет и Математики. Так бухгалтерию, отдел проектирования и инжиниринговую группу называл Сафронов, которого природа обидела и в этом направлении.

– Ты, Глафира, поосторожней с БДСМ, – предупреждал Олежка, когда школьная подруга по какой-то надобности шла в контору. – Узлы и бандажи – в этом наши инженеры профи.

Готовясь предстать перед грозными очами Царя, Глазунова застегнула на все пуговицы синий халат, что мешком сидел на любой фигуре (снабженец с выбором одежды для техников и уборщиц особо не заморачивался), обулась в рабочие ботинки, скрутила волосы в тугую дулю, нацепила на нос папины очки и тепло попрощалась с онемевшим коллективом. Двенадцать человек, забыв об измерительных приборах, журналах регистрации и подгорающих испытательных образцах, проводили Глашу скорбным взглядом: только что цветущая, пусть и не накрашенная, девушка превратилась в унылую женщину неопределенного возраста.

– Я не понял, она куда отправилась с таким лицом, – пришел в себя техник Вася, ставя, наконец, на пол рулон кровельного материла весом под пятьдесят килограмм, – к директору или на плаху?

– Правильно она закомуфлировалась, – оценил Глашины старания вахтер, зашедший стрельнуть сигаретку, – целее будет. Скворцов прибыл с полчаса назад и разве что зубами не скрипел. Я таким злым давно его не видел.

В конференц-зал – он же кабинет директора, где по центру располагался большой овальный стол, на котором через каждые полметра в ожидании бурной дискуссии и пересохших глоток замерли бутылки с водой, Глафира вошла на трясущихся ногах.

Тишина оказалась обманчивой. Кроме Скворцова за столом сидели Дриз, который даже не поднял глаза, юрисконсульт, контроллер ОТК и начальник цеха по производству сэндвич-панелей. Каждый внимательно читал лежащие перед ними документы.

По тому, как юрист нервно переворачивала страницы, а колено начальника цеха подергивалось, Глазунова поняла, что произошло нечто страшное.

– Рекламация, – беззвучно прошептала контролер, оторвавшись на минуту от чтения.

– З-з-здрасьте, – Глаша прижала руку к животу, в котором мгновенно образовалась сосущая пустота.

– Я так понимаю, вы заместитель Марины Станиславовны? – голос Скворцова был сух. Глафире даже показалось, что она идет по затихшему в предчувствии беды лесу, где под ногами с треском лопаются сучья. – Садитесь.

Она поправила сползшие очки и неловко села на краешек стула. Перед глазами все плыло и меняло очертания. Большие диоптрии не позволяли правильно оценить картину мира. «Как я вообще дошла до офиса?».

Шелест бумаги и перед Глафирой появился тот же набор документов: страницы текста и фотографии.

– Что вы скажете на это? – спросил Скворцов, вставая за ее спиной.

Глаше пришлось низко наклониться, чтобы понять, что на фотографии запечатлена белая панель со следами ржавчины.

– Это наша продукция? – не поверила она.

Кивок начальника цеха смел все сомнения.

– Монтаж первого цеха был произведен в мае месяце. Не прошло и полгода…

– Этого не может быть, я сама несколько раз перепроверяла указанную партию металла. Боялась ошибиться, ведь я только устроилась на работу. Все показатели были в норме, цинк двести сорок, – хорошая память и копия протокола испытаний помогли ответить уверенно.

– Заказчик требует прекращения договора, возврата денег, возмещения расходов на транспортировку и предстоящий демонтаж трех цехов. Сотня тысяч долларов, – последние слова Скворцов произнес раздельно. Каждое из них тяжелой плитой упало на плечи присутствующих.