Станцуй со мной танго [СИ]

— Почему именно шотландский? Нет, давай лучше водку. Без всяких извращений. Нашу.

«Наша» хорошо развязывала языки. Проверено и не однажды. Поэтому к концу ужина оба откинули стеснение, вспоминая школу, квартальную «знать», ту саму бабу Нюру, что не дала согрешить малолеткам, а потом заговорили и о «тех» двух днях.

— Я не врала. Я всегда тебя любила. Даже когда оказалась замужем.

Они пересели на диван. Их плечи соприкасались, но Леня не чувствовал того обжигающего импульса, как тогда, во время танцев на дне рождения Ваньки, когда им обоим было больно и одновременно сладко от случайных соприкосновений.

— А ты? Ты думал обо мне?

— Думал.

— С ненавистью?

— Нет. Жалел. Договорной брак — это не то, о чем можно мечтать.

— А любил меня? Скажи, любил? — она искала в его глазах правдивый ответ, но Скворцов закрыл их. Водка — отличный анестезиолог, но давняя боль прорывалась, круша алкогольный дурман. Татьяна теребила за рукав. — Я не говорю о сейчас. Я о том, что было между нами десять лет назад. Любил?

— Да. Тогда любил. Татьяна…

— Нет, не надо. Больше ничего не говори. Мне достаточно знать, что тогда ты меня любил. Я не дура. Вижу, что ты изменился. Стал более сильным, умным, уверенным. Может и сейчас кем-то болеешь, но уже не мной.

— Да. Ты права. Я, кажется, вновь заболел…

— Я ей завидую. Честно.

— А ты теперь как?

— Буду жить с мамой. После смерти отца она сильно сдала.

— Соболезную.

— Спасибо. Знаешь, в моей жизни не так все плохо. Я еще не говорила, но у меня есть дочь. Свет в окне. Ей девять лет…

* * *

— Тося! Ты еще в обморок грохнись! — Александра выдернула из рук подруги полотенце.

— Саша-а-а-а! Господи-ты-боже-мой! У меня есть внучка, а я ни сном не духом! Мать ее прогнала! Дура я!

— Действительно, дура, — Саша перешагнула через подругу, качающуюся из стороны в сторону и театрально держащуюся за сердце. — Потому как девочка эта не от Ленчика, она через одиннадцать месяцев после их встречи родилась.

— Ах! — Тося воспрянула. Сердечный приступ мгновенно прошел. Сноровисто поднялась и побежала за Александрой. — Правильно сделала я, что Татьяне на порог указала! Наглая! Чужое дитя решила Ленечке навязать…

— Так! Заткнулась и дала нормально поесть. Никто никому не навязывается. У Татьяны билет на самолет. Завтра улетает. Дочка с ее мамой живет, а сюда Татьяна приезжала, чтобы оформить документы. А ты как флюгер. То от тебя дитя утаили, то чужое навязали. Леонид взрослый мужик, сам разберется. Без мамкиных причитаний. Все! Сели и жуем. Молча!

* * *

— И не надо в уме считать, — засмеялась Татьяна, видя, как побледнел Леонид. — Она точно не твоя. Я хотела, очень хотела, чтобы у меня хоть что-то от тебя осталось, но, увы, не случилось. Моя Елена Прекрасная пошла в мужнину родню.

Таня протянула телефон. С него на Леонида смотрела улыбчивая девчушка в колпаке, приготовившаяся задуть свечи на торте с выведенной на глазури цифрой девять. И дата съемки совсем не та, которую можно было ожидать, если бы девочка была его дочерью.

Перед гостиницей вышли из машины.

— Поцелуй меня на прощание. Так, как целовал, когда мне было тринадцать.

— Надеюсь, баба Нюра здесь не появится?

— Надеюсь, нет.

Перевозчик поставил машину на стоянке у дома, отдал ключи и скрылся в ночи. Леонид поднял глаза к небу. Голова кружилась.

— И где это тебя носит?

— Ольга? — медленно повернулся к стоящей у подъезда «бывшей». — Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду. Всю неделю сюрприз готовила…

— Удался.

— Что?

— Удался твой сюрприз. Не думал тебя вновь увидеть. А ты оказалась камикадзе.

— Гад. Но ничего. Завтра проспишься, сам позвонишь.

— К чему бы это? — Леонид потянулся к ручке подъездной двери.

— А к тому, что я нашла твою рыжую.

Рука замерла, едва коснувшись холодного металла.

— Я все знаю. И о танго с Виолеттой и о сексе после него. Кобель!

— Стой!

— Завтра поговорим. А пока помучайся.

Ольга нажала на брелок, красная машина тут же откликнулась.

Вышедший из подъезда сосед заставил Леонида отступить в сторону и ответить на приветствие, чем и воспользовалась Ольга. Перебежав тротуар, она нырнула в свой автомобиль и, послав воздушный поцелуй скрипящему зубами Скворцову, отчалила.

Телефон отключала с милой улыбкой, представляя, с какой яростью и нетерпением будут набирать ее номер.

Месть должна быть холодной.

Каково же было ее удивление, когда вечером следующего дня в мобильнике не обнаружилось ни одного пропущенного звонка от Скворцова.

* * *

Постояв под душем и приведя мысли в порядок, Леонид набрал номер телефона родительницы. «Она слабее тети Саши. И провести ее проще».

— Мама, привет!

— Привет, Ленечка! Как дела? — голос вроде бы был бодрый, но в нем слышалось затаенное ожидание неприятностей. Мама даже дышать перестала. — С кем сегодня встречался? Куда ходил?

Татьяна еще во время ужина в кафе призналась, что видела тетю Тосю, пытаясь перед отъездом отыскать Скворцова. И только Ванька, подлец, помог — подсказал название завода, отказавшись без разрешения дать другие координаты. Но не о Тане сейчас собирался говорить Леонид.