Станция Солярис

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я обнаружил, что вновь и вновь перечитываю один и тот же абзац. Сосредоточившись, несколько раз тряхнув головой, я еще раз прочитал его. Это было окончание отчета соляриста Вацлава Миленича. Я знал, что Миленич после работы на Станции оставил соляристику - и больше его имя не упоминалось ни в одной информации, связанной с изучением океана. Кто-то когда-то говорил мне, что Миленич порвал все связи с нашим институтом и подался, кажется, то ли в Анды, то ли в Гималаи.

"Будь проклят тот день, когда нам выпало несчастье соприкоснуться с этим Исполином, - читал я столь странные в официальном отчете наблюдателя слова Миленича. - Подобное соприкосновение в один миг сбросило нас с вершины пирамиды разума и низвело до состояния червей Вселенной. Столетиями мы сравнивали себя с теми, кто ниже нас, и все более и более возрастали в собственных глазах. Наше видение мира было однобоким, мы имели дело только с одной стороной шкалы и благодаря этому утверждались в сознании своей непревзойденности и, гордые собой, уверенно смотрели в будущее и поднимались вверх по ступеням прогресса, в том смысле, как мы понимаем прогресс. Этот Исполин указал нам наше подлинное место в иерархии разума и, развеяв нашу основу, наш фундамент - животворное, жизненно важное заблуждение о нашем интеллектуальном лидерстве во Вселенной двигателе нашего бытия, - мгновенно воздвиг неодолимую преграду нашему дальнейшему развитию. Получив эту поистине трагическую возможность сравнивать себя с чем-то (или кем-то), стоящим не просто выше, а по другую сторону, человечество неизбежно начнет пробуксовывать, тормозить - и этот процесс неотвратимо перейдет в попятное движение, и от этого шока нам не дано оправиться уже никогда. Да, мы издавна знаем разум, величием своим неизмеримо превышающий всю коллективную мощь миллиардов наших умов. Но этот Божественный Разум не подавляет нас; мы восхищаемся им, мы благодарим его; наше отношение к нему не унижает, а возвышает нас, ибо это отношение есть наша Вера и наша Любовь. Но не смешно ли будет говорить о любви и вере по отношению к иноразуму, хотя и беспредельно отличному от нашего, хотя и неизмеримо более высокому, чем наш разум, но тоже созданному Тем, Кто сотворил Вселенную? "Возможно, этот Исполин и есть Сам Творец", скажет кто-то. Но разве мы - его образ и подобие? Да, трудно признаться себе в этом, трудно осознать, что ты не способен постичь чужое величие но некуда деться: мы в конце пути, впереди стена - и приходится, потоптавшись на месте, возвращаться назад, под гору. Боюсь поверить, но действительность такова: Солярис подсунут нам Господом, чтобы сбить нашу спесь и указать наше действительное, весьма заурядное место во Вселенной".

Я вполне понимал Вацлава Миленича. Возможно, тогда, в те годы, я думал бы так же, как он. Но этот отчет был подготовлен в прошлом, а сейчас уже было будущее - и проблема океана Соляриса осталась проблемой только соляристов и школьников - не более. Человечество в целом вовсе не собиралось впадать в пучины самоуничижения, рвать на себе волосы по поводу собственной неполноценности и недоразвитости и комплексовать по причине наличия в Галактике разума, недоступного его, человечества, пониманию. Человечество просто забыло об этой проблеме и занималось себе другими делами. Ну а что касается группы одержимых, именующихся соляристами... что ж, каждый волен выбирать занятие по собственному вкусу и разумению. Так что Вацлав Миленич зря беспокоился за человечество - человечеству ничуть не мешала кость в горле.

Но что-то, однако, зацепило меня в этом тексте. Что-то другое... Я вновь начал перечитывать рожденные отчаянием строчки. Вот!

"Любовь и Вера".

Нужно любить и верить. Любить... Выходит, если я искренне полюблю этот иноразум, то пойму его? Только в любви возможен Контакт? Но как можно полюбить это черное всемогущее чудовище? Причем полюбить искренне, всем сердцем и всей душой, без всякого притворства... Разве подобное - в силах человеческих? Тут я был согласен с Миленичем.

Я вновь содрогнулся от воспоминания о захлестнувшей меня ледяной волне презрения и отвращения и буквально окаменел от пронзительной беспощадной мысли: вот он, долгожданный Контакт, истинный Контакт; он наконец состоялся - и стал приговором всей нашей расе. Этот черный гигант с моей же помощью проник во все смрадные щели моего подсознания и без труда постиг мою истинную сущность, мое подлинное, ничем не приукрашенное и не замаскированное "я" - частицу многомиллиардного целого, именующегося земным человечеством. И по этой частице был сделан вывод о целом - скопище таких же ничтожеств...

Я сидел и с тоской смотрел на багровый закат, и на фоне окна темнел силуэт той, ни в чем неповинной, которую я еще раз предал.