Станция Солярис

Не знаю, кому когда-то пришла в голову идея тащить с Земли на Станцию, за тридевять земель, не только компактные дискеты, но и громоздкие книжные тома, но этот человек (или эти люди) явно был психологом. В сущности, книги являлись совершенно лишним грузом, все их содержание вполне могло уместиться на паре-тройке дискет - если подходить к делу чисто прагматически. Но они создавали привычный земной уют, который так важен для тех, кто годами оторван от родной планеты - говоря языком журналистов. Прав был Снаут, сказавший однажды, в одном из первых наших разговоров, что мы вовсе не хотим завоевывать космос - мы хотим только расширить Землю до его пределов...

Все отобранные мною книги были солидными коллективными трудами, освещающими разные аспекты развития человеческой цивилизации, обильно снабженные фотографиями, рисунками, схемами и картами. Я перелистывал страницу за страницей, проникаясь каким-то невольным благоговением и восхищением, словно со стороны, с космической высоты охватывая взглядом этот длинный нелегкий путь, и задавался теми же вопросами, которыми задавались многие другие, жившие на Земле до меня: кто мы?

какова наша цель?.. и есть ли эта цель?..

Мы до сих пор так и не стали единой семьей, думал я, нашу цивилизацию нельзя назвать планетарной. То тут, то там на нашем теле вдруг обнаруживаются все новые и новые язвы национальных и религиозных распрей. Нет ни эллина, ни иудея - как бы не так! И плевать хотели на Библию почитатели Корана... Мы не достигли золотого века, и далеко не каждый день приносит нам радость. И хватает у нас и забот, и проблем, и добро, как во все времена, продолжает тяжелую схватку со злом, и не всегда, очень даже не всегда побеждает в этой борьбе. Да, мы достигли многого в сфере технического прогресса, но в общей своей массе человечество отнюдь не стало лучше, чем пять или десять веков назад.

Вопреки мечтаниям романтиков-предков, мы продолжаем тесниться на Земле и не спешим выплескиваться в космические просторы, потому что человек рожден именно для жизни на Земле - в других мирах ему неуютно, и он стремится вернуться под родные небеса даже с самой распрекрасной планеты Галактики... Впрочем, такие планеты еще не открыты нами, да и вряд ли будут открыты в ближайшие столетия - опять же, вопреки надеждам праотцов, мы не рвемся исследовать Дальний Космос, хотя с овладением процессом гиперперехода это вполне технически осуществимо. Тем не менее, экспедиции к другим мирам - вещь довольно редкая. Потому что мы - люди Земли, потому что мы в значительной степени уже удовлетворили свое любопытство и поняли, что нам не суждено, видимо, встретить себе подобных. Космос пуст, космос чужд человеку, и дальние миры не для нас. Только нам Господь дал разум, нам - и больше никому... кроме океана планеты Солярис...

Кроме океана... Бесконечно чуждого нам...

Или все-таки возможен Контакт?

Буквы сливались у меня перед глазами. Земля была очень далеко, и я был страшно далеко от нее, и чувствовал здесь, рядом, вокруг, чужое присутствие. Присутствие океана.

Я поднял глаза на Хари. Я видел ее профиль - такой знакомый и родной... Вздернутый нос... Она, закусив губу, сосредоточенно вела своих космических бойцов к победе в очередной звездной войне.

Уничтожая врагов...

Рядом со мной сидело порождение не поддающегося нашему познанию океана, и я вдруг подумал, что, может быть, океан пытался с помощью подобных созданий уничтожить нас, нежелательных пришельцев, дерзнувших нарушить плавный ход его вековых размышлений о сути мироздания... Мысль была совершенно нелепой - океан, наверное, мог бы с нами разделаться и не прибегая к таким ухищрениям; например, просто прихлопнуть Станцию симметриадой, - но мне на мгновение стало очень неуютно.

Я закрыл книгу, положил ее на столик и взял было следующую, но в этот момент раздался протяжный сигнал видеофона, установленного на стенной полке позади кресла, в котором я сидел. Отложив книгу, я встал и подошел к аппарату.

С экрана на меня вновь смотрел Сарториус. Он выглядел, вроде бы, как обычно, но я был бы никудышним психологом, если бы не понял, что это всего лишь маска.

- Доктор Кельвин, я хотел бы задать вам один вопрос...

Голос его подтвердил мою уверенность: он был тихим и слегка дрожащим, совсем непохожим на высокий пронзительный голос целеустремленного и непоколебимого доктора Сарториуса.

- Слушаю, - сказал я. - Если смогу, отвечу.

Кажется, я знал, о чем он хочет меня спросить.

Сарториус молчал и смотрел мимо меня. Я оглянулся. Хари, полуобернувшись, наблюдала за нами. Лицо ее было не очень приветливым. Встретив мой взгляд, она опустила глаза и вновь повернулась к компьютеру.

- Доктор Кельвин... - Сарториус сглотнул. - Как это получилось? Это важно. Я сказал вам в нашей недавней беседе, что процесс возобновился, но вы ответили, что дело в другом. В чем? Почему только с вами? Потому что именно ваша энцефалограмма избрана в качестве...

м-м...