Становление личности. Избранные труды

С моих прежних времен в Дартмуте у меня сложились тесные интеллектуальные и личные отношения с моим студентом Хэдли Кэнтрилом. Мы оба хотели сформировать социальную психологию, которая была бы точной и приложимой к важным проблемам. Мы между собой называли ее «L-P» – Lebenspsychologie [32] . Одним из продуктов нашего сотрудничества явилась книга о психологии радио (1935). Хэдли Кэнтрил руководил «Проектом напряжений» в ЮНЕСКО в Париже и пригласил меня туда на незабываемую конференцию в 1948 году, по результатам которой он издал книгу «Напряжения, которые вызывают войны» (Tensions That Cause Wars, 1960). Для нее я написал главу «Роль ожидания».

Когда война подходила к концу, большинство моих коллег и студентов оказалось в Вашингтоне или в вооруженных силах. Для нас, оставшихся дома, стало необходимым спланировать огромный послевоенный наплыв ветеранов в наши университеты. В частности, в Гарварде мы столкнулись с довольно безотлагательной ситуацией. Хотя я оставался руководителем факультета психологии, оказалось, что необходимы некоторые далеко идущие перемены. По интересам наши собственные сотрудники четко делились на «биотропов» (Боринг, Стивенс, Лешли и Биб-Сентер), с одной стороны, и «социотропов» (терминология Боринга) – с другой (Мюррей, Уайт, Олпорт). Соответственное разделение интересов было и на факультете антропологии, где Клакхон, представляющий культурную антропологию, демонстрировал много общего с социологами и «социотропами». Много раз группа, состоящая из Парсонса, Мюррея, Клакхона, Моурера и меня, собиралась для разработки основ создания нового факультета. Изменить любую базовую организацию в университете (особенно внутри старого института) – такая же тяжелая задача, как и передвинуть кладбище. Однако планы были разработаны, и в январе 1946 года факультет искусств и наук проголосовал за создание нового факультета.

Прежде чем завершить этот период, я хочу сказать о своем личном везении. В течение трех последних лет руководства мною факультетом психологии моим секретарем была миссис Элеонора Д. Спраг. Она продолжала работать со мной и на новом факультете, где моей административной задачей было руководство комиссией по присвоению высших степеней. Она оставалась моей правой рукой до своего выхода на пенсию в 1964 году. Благодаря ее компетентной помощи я охватывал больше вопросов, чем было бы возможно в ином случае.

1946–1966

18.00 было священным часом перерыва для собраний преподавателей. На собрании в январе 1946 года Совет преподавателей утвердил создание нового факультета, но к 17.50 еще не окрестил его. Было предложено название «Факультет человеческих отношений», но его не приняли, потому что в Йеле уже был институт с таким названием. Слишком удушающими были бы названия типа факультета социологии, социальной психологии, клинической психологии или социальной антропологии, хотя именно таковым он и являлся. Около 17.59 кто-то предложил «социальные отношения», и вследствие позднего времени название было принято без обсуждений. Новая организация, включающая осколки факультетов антропологии и психологии, явилась радикальным шагом для Гарварда и изумила ту часть академического мира, которая наблюдала за изменениями образовательной политики Гарварда. Но война закончилась, и ветераны стекались обратно, полные интереса к базовым социальным наукам, которые, по их ощущениям, должны были способствовать решению проблем беспокойного мира.

Благодаря энтузиазму и сотрудничеству Пола Бана новый факультет быстро увеличил свой штат за счет возвращающихся в Гарвард людей (Джорджа Хоманса, Джерома Брунера, Брюстера Смита, Дональда Макгренахена и других) и ярких новых сотрудников, включая Сэмюэля Стоуфера, Фредерика Мостеллера и Ричарда Соломона. С июля 1946 года было предложено первое расписание занятий. Я сам (вместе с Джорджем Хомансом) преподавал в течение нескольких лет вводный курс. Примерно за год он сделался самым большим курсом по выбору в колледже, на который записалось около 900 учащихся Гарварда и Рэдклиффа. Фактически вскоре после его создания на факультете был самый большой прием: 400 студентов и почти 200 кандидатов на докторскую степень. Ученые степени (выше бакалавра) предлагались не по социальным отношениям, а по каждой из четырех составляющих дисциплин. Перед факультетом всегда стояла проблема необходимости уравновешивать потребности специализации с мерой желательной междисциплинарной подготовки. Наша политика следовала курсом, колеблющимся между специализацией и интеграционизмом, еще не найдя удовлетворительного их соотношения.