Становление друида

Я видел, как нищета этих жалких, опустившихся людей, готовых ко всему за бутылку, соседствует с уродливым богатством. Я видел обвешанного золотыми цепями толстяка с печатью чревоугодия на лице. Жирная, оскуфевшая скотина едва не шаталась под весом надетого на себя золота, но зачем-то таскала его с собой и озиралась с мыслями, где взять еще. Я бы понял, если бы самоистязание в религиях этого мира открывало доступ к раю, и золото служило для этого, но нет. Кстати, с религией у мира туго: здесь нет веры в богов. Местные знают, что после смерти их душа отправится в общий котел куда-то за изнанку, откуда призывают демонов. И если душа окажется слаба, она развоплотится. А если будет сильна — в неисчислимых драках перекует себя и не оставит внутри ничего, кроме дикой, неутолимой злобы, которую и выплеснет по приходу в мир.

Я тряхнул головой, и улыбнулся, глядя в ночное небо.

Теперь у меня есть гораздо больше, чем было в родном мире. У меня есть природа: я превращал кусок пустыни в сад, и в любой момент могу повторить. Я могу любоваться чистым небом, когда захочу.

А ещё — я могу летать.

Пятиэтажный кирпичный дом, где я снял комнату, мог похвастаться прочной крышей. И как раз с этой крыши я и шагнул вниз.

Спустя долю секунды после шага я активировал "парение". Заклинание снижало вес тела до пары жалких килограмм, пусть и жрало резерв, как ребенок — конфеты. Даже моего огромного запаса бао мне хватит всего на двадцать секунд работы заклинания, но мне больше и не надо.

Шквальный порыв ветра подхватил меня и понес на окраину города, к ближайшей фабрике, на которой выделывали кожу. Земля вокруг фабрики отравлена, но никого это не заботит: хозяин фабрики считал золотые монеты на очередное украшение для своей жены, а работники изъеденными химикатами пальцами считали медяки на покупку еды.

Посторонние мысли выбило встречным потоком ветра, оставив только дрожащие струны души, только ликование.

О бао, как же восхитителен полет… Я чувствую, как ветер бьётся о мои ладони, сквозь пальцы текут струи воздуха, будто шерсть послушного зверя. Эмоции захлестывают, и я хохочу, не слыша собственного смеха из-за рева ветра. Я скольжу по воздушным потокам, выбирая самые сильные ветра, и наслаждаюсь невероятным чувством единения с миром. Самое приятное в моей новой жизни — эти моменты полетов, моменты абсолютной свободы. Двадцать секунд чистого удовольствия! Кто хоть раз испытал подобное, согласится: человек создан для неба.

Сказка закончилась, и я приземлился на крышу из глиняной черепицы, едва не проломив её: под ногами хрустнул снег, а потом опасно затрещало. Это плохо.

Я замер, не шевелясь, и принялся медитировать. Увы, вдалеке от пустыни плотность бао стала гораздо ниже и скорость поглощения энергии упала больше, чем в два раза. Я не тратил бао полностью, даже при полетах: теперь набрать её не так-то быстро.

Как только искра доверху заполнилась энергией, воздушный удар разметал черепицу, и я прыгнул в дыру в ворохе кружащихся снежинок.

Внутри все оказалось таким, как в описаниях: отчаянная вонь химии, закрытые бочки с чем-то непонятным. Главное, что охранника здесь нет: владелец фабрики отчаянно экономил на всем, особенно на людях. Да и кто полезет на фабрику, где по территории бегает десяток бойцовых псов? Разумеется, в самом помещении собаки не бегают.

Я нашел вход в подвал, спустился и в несколько воздушных ударов пробил кирпичную стенку. К почве полетело хитрое семечко морозоустойчивого плюща и шарик с природной бао, а на середину подвала полетел самодельный тепловой артефакт, обдавший меня волной жара. Можно было обойтись и без артефакта, но в тепле плющ растет быстрее.

Я засек время и спустя десять минут из стены высунулся плющ, и я принялся напитывать его бао.

Час за часом плющ рос. Сперва растение корнями дотянулось до водоносных слоев, потом — принялось разрастаться по помещению. Корешки входили между кирпичами, внедрялись в половицы, змеились по потолку и каменели. Сами стебли тоже менялись, становясь похожими на резину — топором не сразу отрубишь. За несколько часов мое творение, крайне живучее и быстрорастущее, обтянуло изнутри всю фабрику и настало время для новой фазы: на стеблях начали медленно распускаться цветы. Часов за шесть появятся первые плоды. Теперь хозяину фабрики придется переквалифицироваться и продавать фрукты в городе, причем по низкой цене: фрукты хранятся пару суток, не больше, а потом гниют и ужасно воняют. Зато хорошо и быстро растут: я столько бао влил в плющ, что и семенам досталось. Разумеется, так же быстро он расти не будет, но тот из работников, кто посадит семечко, через месяц сможет похвастаться первыми плодами. И ухаживать особо не нужно: знай, подсыпай земли и навозом удобряй.

Неплохое начало недели, двух зайцев одним усилием накрыл: и бедняков накормил, и фабрику уничтожил селективно выведенным плющом. Если жизнь в столице изменится, и еда будет у всех, я еще раз убежусь, что сила не в огромном деревянном големе-убийце-разрушителе, который тебя сопровождает, а в правильном приложении усилий.