Стамуэн

— Скорее бы выбраться отсюда, — пробурчал Вилли, — да вымыться в каком-нибудь ручье.

— Да ты смотри! — с воодушевлением отозвался Джед. — Зато нас больше не кусают!

Насекомые в самом деле не могли пробиться сквозь задубевшую одежду. Оба путешественника моментально сообразили выгоду подобных грязевых купаний и торопливо вымазались чёрной жижей как можно плотнее. Адаптация к первобытной реальности происходила быстро, и вскоре приятели обзавелись опахалами из папортниковых веток — ими очень удобно отмахиваться от насекомых, чтобы в рот не залетали. Потом соорудили себе нечто вроде шапок, как у Робинзона Крузо. Они перебирались через гигантские гниющие стволы, покрытые растительной чешуёй. Везде кишела мелкая живность, копошились какие-то страшненькие черви.

Так, борясь с буйно-стихийным лесом, путники и не заметили, как добрались до края каньона. К крутому каменному обрыву спешили, широко и мелко растекаясь, грязные воды небольшой речушки. Напротив, с высокого парапета, стекало множество мелких потоков. Путь к призрачному замку преграждала абсолютно непреодолимая пропасть. Вилли с Джедом в растерянности остановились.

— Что, путнички, заскучали? — раздался сзади вкрадчивый басовитый голос.

Те подскочили от неожиданности и обернулись. Перед ними, шагах буквально в двух, стоял, опершись на суковатую дубину, чрезвычайно живописный тип. При двухметровом росте он был поперёк себя шире. Одет в засаленную кацавейку и такие же штаны с кокетливыми бантиками у колен. Поверх грязного кушака — когда-то алого цвета — вольготно висело просторное брюхо. Но, примечательнее всего была его физиономия: такого плута только поискать. Маленькие глазки прятались меж пухлых, румяных, загорелых щёк и рыжих гусениц бровей. Неопределённого цвета жёсткие лохмы свисали на крутые плечи, поросшие рыже-чёрной шерстью. Картину довершал широкий толстогубый рот, плотоядно растянувшийся в улыбке. Незнакомец разглядывал молодых людей с определённым интересом.

— Откуда это?! — оторопело прошептал Джед, усиленно протирая глаза грязными кулаками.

— Что вы там шепчете? Ась? — толстяк приложил широкую ладонь к огромному, коричневому от загара уху.

— П-простите, а вы к-кто? — заикаясь, спросил Вилли.

— Мы? — удивился тип и огляделся. — Я тут один. А, понимаю, ты решил объединить меня в одну группу с моими паразитами. Хорошенькая вежливость!

Путники безмолвствовали. В их головах царила полная неразбериха.

— Я бы, конечно, мог обидеться, — тип посверлил их взглядом. — Но не буду.

Тут он широко улыбнулся, продемонстрировав отменный набор жёлтых и крепких зубов. Убедившись в произведённом эффекте, тип принял чопорный вид.

— Если не возражаете, путнички, я приглашаю вас к своему очагу. Впрочем, если возражаете, всё равно приглашаю.

И приветливо указал сарделькоподобным пальцем куда-то вдоль края ущелья.

Путнички тащились, спотыкаясь и не смея вымолвить слова протеста, подгоняемые сзади шлёпаньем босых ног по нагретому камню.

Жилище людоеда представляло собой низенький и грязный замок, сложенный из циклопических камней. Зато у него была массивная деревянная дверь с зарешеченным окошечком.

Разбрызгивая чёрную грязь юрского периода, хозяин обогнал гостей и кинулся к колокольчику. Подёргал за верёвку и закричал в окошечко:

— Эй, Прокруст, ты дома?!

Вилли и Джед в ужасе переглянулись. Так их двое!

Но людоед сам же отвечал, жеманясь:

— Да, Прокруст, я дома. Заходи, гостем будешь.

Он тут же пояснил:

— Это я с внутренним голосом разговариваю. Мы любим иногда с ним побеседовать.

Пинком открыл дверь и протолкнул гостей внутрь с репликой басом:

— Я не один, Прокруст! Я с гостями!

И добавил так просто, без затей:

— Сейчас покушать сообразим. Вы что любите: головки или лапки?

— А кого есть будут? — пискнул Вилли.

Людоед схватился за брюхо и заржал:

— Умный будет, однако!

Прохохотавшись, он сообщил им:

— Сэры, я не успел наловить дичи. Увидел вас и поспешил проявить долг гостеприимства. Гости — первое дело!

— А на второе что? — не утерпел Джед. — Тоже гости?

Тут хозяин хохотал ещё дольше и громче.

— Ну, вы уморили меня! — не мог он остановиться. — Того и гляди, уговорят остаться постояльцами! Да вы на мою мясорубочку посмотрите!

Прокруст любовно хлопнул ладонью по лежанке с валиками — она составляла единственный предмет мебели в помещении.

— Гостям лучшее место! — льстиво проговорил хозяин. — Ну, кто первый желает отдохнуть?

Тут до Вилли дошло, кто их гостеприимный незнакомец.

— Господин Прокруст, — вежливо, но твёрдо сказал он, — мы не умеем, однако, на вашей мясорубочке отдыхать.

— Кто сказал про мясорубку?! — всполошился Прокруст. — Я сказал?! Ой, простота святая! Ой, опять проговорился! Да никакая это не мясорубочка! Не верьте вы этому Прокрусту, он и меня-то иногда сумеет обмануть! Прилягте на кушеточку, мон шер! Поверьте, как перина!

— Нет, мистер, — отказался Джед. — Вы нам сначала сами покажите.