Стамбульское решение

Она внезапно пошатнулась, и он пришел ей на помощь, держа ее за локоть и плечо своей единственной здоровой рукой, и они пошли вместе, она делала крошечные шаги за раз, а он направлял, подпирал ее.

И если она знала об этом, значит, она в этом замешана; и вся эта чушь о том, что ее жизнь находится в опасности, - это чушь собачья ...

Одновременно с этой последней мыслью раздался любопытный звук металла, скользящего по металлу, и он смутно осознал, что она внезапно стала сильнее в его хватке. Внезапно она отстранилась от него, и какое-то мгновение он смотрел в изумлении, пораженный тем, как хорошо она стояла без его помощи. В то же мгновение он увидел над ее головой вспышку, подобную свету, исходящему от лезвия, и внезапно понял, что трость исчезла. Он отскочил назад, едва успев, чтобы не попасться ее первым толчком. Меч задел нижнюю часть живота и проделал продолговатый разрез на рубашке. Он схватил ее за запястье, повернул, и лезвие с грохотом упало на пол. Он грубо подтолкнул ее к двери, которую приоткрыл на несколько дюймов.

Он прижал «люгер» к ее спине, когда она высунула голову и крикнула в коридор. "Товарищ Тремлофф!" Ждали несколько секунд. «Громче». - настаивал Картер. "Товарищ Тремлофф!"

Дверь в конце коридора со щелчком открылась, затем захлопнулась, и по линолеуму быстро послышались шаги. "Да, мадам Конья?"

«Пригласите его», - прошептал Картер.

«Одна из свечей упала на пол, и я боюсь пожара. Товарищ, - сказала она.

«Где Юрий? Разве он не может помочь?»

Он так и не получил ответа. Говоря это, он вошел в дверь, обнажив длинный розовый овал черепа для ожидающего приклада Картера. Картер качнулся, и мужчина тяжело рухнул на пол. Картер перевернул его и вытащил револьвер из кобуры под мышкой. Это был Грац-Буйра, идентичный тому, который он снял с другого лакея по имени Мандаладов в туалете аэропорта в Фениксе. «Должно быть, штатное оружие в частной армии Кобелева», - пробормотал он, но ему пришла в голову мысль, что он не видел этого человека в поезде, а это означало, что он, вероятно, находился здесь, в Венгрии, еще одном звене в обширной сети Кобелева, которая казалось, достигал повсюду.

«Теперь ты будешь бегать, как собака, спасать свою шкуру, но уже слишком поздно», - сказала старуха над ним.

«Мою шкуру и чужую», - ответил он.

«Мой внук убьет тебя», - решительно сказала она.

«Один из нас умрет, это несомненно».

«Он будет охотиться на тебя на всех континентах после того, что ты сделал с моей бедной правнучкой».

"У меня нет времени спорить", - сказал Картер, разряжая автомат большого русского и кладя в карман патроны. Он отбросил пистолет в сторону.

«Покалечить девушку в расцвете сил, прежде чем она успела родить детей…»

Картер проигнорировал ее. Он оглядел комнату. Это была не более чем тщательно продуманная ловушка. Он прошел мимо старухи и поспешил к двери.

«Она была прекрасна», - кричала она ему вслед, и ее слова звучали в узком зале. «Лучшие агенты КГБ искали ее в каждой столице мира, и теперь она должна жить в инвалидной коляске, как высушенная, бессильная старуха!»

Снаружи он быстро подошел к «фиату» и забрался в него. Когда он запустил двигатель, на капоте появилась яркая серебряная трещина.

Обернувшись, Картер увидел другого телохранителя Кобелева, присевшего на корточки у входа в здание, его пистолет был выставлен перед ним, а бледный призрак порохового дыма шел через его плечо.

Картер нажал на газ. Машина рванулась вперед, и второй выстрел промазал.

Он сбил стрелявшего, стоя на акселераторе. Задние колеса безумно буксовали, и он задел киоск на противоположной стороне улицы. У маленького двигателя было больше мощности, чем он думал. К тому времени, как он выровнялся и перешел на третью передачу, скорость была около шестидесяти.

Переулки пролетали с головокружительной скоростью. Он лихорадочно осматривал каждого, пытаясь найти вероятный маршрут к вокзалу, но каждый из них был забит конными экипажами и телегами. Как будто все венгерское крестьянство приехало в город с воскресным визитом.

Он добрался до перекрестка, отмеченного международным знаком «Стоп», проигнорировал его, повернул колесо влево единственной здоровой рукой и чуть не пропустил группу пешеходов перед кафе. Фургон военного типа свернул, чтобы избежать столкновения, и его несколько пассажиров уставились на него из окон.

Он проехал еще три квартала, заметил вероятный переулок, свернул в него и остановился. Опустив окно, он с тревогой прислушался. Ничего. Просто моторчик тикает под капотом. Он прислушивался еще тридцать секунд, дольше, чем он осмеливался, и по-прежнему ничего. Ни сирен, ни крика двигателей в погоне. Он снова завел машину, включил передачу и поехал по улице гораздо медленнее.