Стамбульский реванш

Через несколько дней после знакомства Джан предложил пойти вместе на премьеру «Дяди Вани», спектакля, в котором Альтан играл Астрова. Викторию, разумеется, пригласил на премьеру режиссер, ведь она тоже работала над этой постановкой как консультант. Но поначалу она не думала идти – не хотелось ловить на себе взгляды после скандала, учиненного Альтаном на генеральном прогоне. Не хотела и причинять себе лишнюю боль, наблюдая Альтана на сцене, в который раз с трепетом склоняя голову перед его талантом. Но предложение Джана опять задело внутри авантюрные струнки. Представилось, как вытянется лицо Альтана, когда они вместе подойдут поздравить его с успешной премьерой.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что это будет скандал? – спросила она у Джана.

Тот задумался на секунду, а затем возразил:

– Знаешь, мой брат всегда отличался невоздержанным поведением. И с годами я понял, что нельзя ему в этом потакать. В конце концов, у кого-то же он должен учиться уважительному обращению с женщинами.

– Думаешь, его еще возможно этому научить? – недоверчиво хмыкнула Виктория.

А Джан, поймав ее руку и нежно поднеся пальцы к губам, произнес проникновенно:

– Не волнуйся! Я не позволю ему тебя обидеть.

Что ж, это могло стать забавным приключением. Виктория оделась на премьеру с особой тщательностью. Выбрала светлое платье, простое и элегантное, в душе надеясь, что оно напомнит Альтану их первую встречу. Ведь не может быть, что она так ошиблась в нем. Она писатель, она чувствовала природу людей, понимала ее, иначе не могла бы создавать точных и живых персонажей. А значит, Альтан действительно что-то испытывал к ней. Может быть, она под воздействием собственных чувств преувеличила, разглядела то, чего не было. Но в то, что он все это время оставался совершенно к ней равнодушен, Виктория поверить не могла.

Джан заехал за ней около семи. И, когда Виктория спустилась к нему в лобби отеля, не смог скрыть своего восхищения.

– Ты прекрасна, – шепнул он, осторожно целуя ее в щеку. – Мой брат – полный идиот.

– Сегодня у него будет шанс доказать нам, что это не так, – усмехнулась Виктория.

Уже сидя в зале и глядя на сцену, она почти пожалела о том, что пришла на спектакль. Когда Альтан произносил:

– Надо сознаться – становлюсь пошляком. Видишь, я и пьян. Обыкновенно я напиваюсь так один раз в месяц. Когда бываю в таком состоянии, то становлюсь нахальным и наглым до крайности. Мне тогда все нипочем! – в глазах его было столько горькой насмешки над самим собой, столько отвращения к пошлой жизни, сделавшей и из него – тонкого талантливого человека – пьяницу и пошляка, что Виктории казалось, будто он говорит сейчас не за доктора Астрова, а за самого себя.

– А что касается моей собственной, личной жизни, то, ей-богу, в ней нет решительно ничего хорошего. Знаете, когда идешь темною ночью по лесу, и если в это время вдали светит огонек, то не замечаешь ни утомления, ни потемок, ни колючих веток, которые бьют тебя по лицу… Я работаю, – вам это известно, – как никто в уезде, судьба бьет меня, не переставая, порой страдаю я невыносимо, но у меня вдали нет огонька. Я для себя уже ничего не жду, не люблю людей… Давно уже никого не люблю, – тяжело опершись на дверцу бутафорского буфета, говорил Альтан со сцены.

И Виктории хотелось, как раньше, подойти к нему, успокоить поцелуями набрякшие веки, разгладить пальцами морщины на лбу, пообещать, что огонек будет, обязательно будет. Она сама сможет стать для него таким огоньком. И все наладится, он успокоится, тот темный демон, который сжигает его изнутри, заставляет пить, дурно отзываться о людях, делает жестоким и несправедливым, уймется, выпустит его из своих когтистых лап.

Когда спектакль окончился, она, уже забыв о том, как поступил с ней Альтан, искренне аплодировала и кричала «Браво!». Потому что, каким бы он ни был, на сцене он творил великое искусство. И это затмевало все.

– Пойдем, нужно поздравить, – взял ее под локоть Джан.

А Виктория, все еще находясь под воздействием спектакля, в просветленном всепрощающем состоянии души, возразила:

– Может, не стоит? Вряд ли он будет рад нас видеть.

Но Джан решительно повел ее через толпу, за кулисы. Видимо, его знали в лицо как родственника исполнителя одной из главных ролей, потому что никто не остановил их. По дороге Виктория столкнулась с режиссером, тепло поздравила его. И получила в ответ не менее искреннее:

– Без ваших бесценных консультаций спектакль не приобрел бы такой точности и глубины. Мы все очень вам благодарны, и я в особенности. И… – он понизил голос, – от души надеюсь, что вы не приняли близко к сердцу тот неприятный эпизод. Актеры, знаете ли, люди эмоционально нестабильные, перед премьерой нервничают и бывают неадекватны.

– Что вы, все в порядке, – сдержанно улыбнулась Виктория. – Огромное вам спасибо за прекрасный вечер!