Стальной царь

Мы взлетели перед нашим врагом снова в облака. На меня произвела очень большое впечатление выдающаяся тактика нашего капитана.

Пильняк непроизвольно пришел в экзальтированное настроение.

– Так покажем им, какой должна быть настоящая битва, – сказал он и хлопнул меня по плечу. – Что вы думаете об этом, мистер Бастэйбл?

От природы я не способен так открыто выражать свои чувства, как этот русский, но повернулся к нему, улыбнулся и тряхнул его руку.

– Ничего подобного я еще не видел, – признался я.

Черный корабль потушил свои прожектора и исчез.

– Я думаю, нужно ждать рассвета, – сказал капитан Леонов. – Благодарю вас, господа. Вы великолепный экипаж.

Теперь показалась половина луны, которая казалась огромной на черном небе. Капитан опять отдал приказ остановить машины. Русские хитрили и давили друг друга. Они совершенно выходили из себя, когда речь шла о почти невозможной победе над превосходящим по численности врагом.

Прошло два или три часа, пока мы отдыхали, обсуждали события утра, а наш радист пытался получить сообщения из Екатеринослава, и когда это не удалось, – из Харькова. Затем внезапно корабль содрогнулся от сильного толчка.

Сначала мы думали, что в нас попал снаряд, но корабль продолжал двигаться в воздухе и ни на дюйм не потерял высоты. Если уж говорить точно, мы даже немного выиграли.

Мы недоумевали, что произошло, когда капитан Леонов выскочил из своей каюты и поглядел наверх. Казалось, он один понимал, что случилось.

– Об этом я не подумал, – сказал он. – Они лучше, чем я подозревал.

– Что же случилось, сэр? – спросил я.

– Старая тактика, мистер Бастэйбл. Все это время они следовали за нами, маневрируя только для того, чтобы оставаться рядом с нами. И точно так же дрейфовали, как мы.

– Но что же произошло, сэр?

– Захват, мистер Бастэйбл. Они сидят на нас. Их гондола на нашей камере. Как огромный проклятый паразит.

– Мы в ловушке?

Он скорчил гримасу.

– Я думаю, это скорее нечто вроде изнасилования, мистер Бастэйбл.

Он потряс головой, провел пальцами по губам.

– Это моя вина. Это был единственный вариант, которого я не предусмотрел. Если они заберутся в наши инспекционные люки… – он отдал несколько приказов по-русски. Из нашего крошечного арсенала были извлечены ружья и пистолеты, и каждый сжимал теперь в руке оружие.

– Все к люкам! – крикнул Пильняк. – Отразим абордаж!

Я никогда еще не слышал, чтобы это слово употребляли в реальной жизни.

Теперь над нами взвыли моторы вражеского корабля – нас потащили вперед.

– Все машины полный назад! – приказал капитан. Он повернулся к нам. – Это может разорвать нас и их. Но боюсь, другого выбора у нас нет.

Корабль задрожал, как будто страдал от чудовищного приступа желудочных колик.

Мы побежали по качающимся трапам к люкам, внимательно прислушиваясь к звукам, доносившимся из камеры. Их могли производить только люди, которые медленно спускались нам навстречу. Стрелять внутри инспекционных ходов означало потерять сжатый газ и задохнуться в его облаках. Менее половины наших монтеров были вооружены противогазами, потому что «Вассарион Белинский» никогда не предполагал, что ему придется быть взятым на абордаж.

– Придется стрелять, если они появятся, – сказал Пильняк. – Может быть, это наш единственный шанс.

Я сжимал револьвер, пять или четыре вооруженных ружьями механиков стояли в узком проходе прямо позади меня, а корабль трясся и вздыхал в усилии вырваться из захвата.

– Они идут на тот же риск, что и мы, их корабль может разрушиться точно так же, как наш, – сказал я.

Пильняк снова улыбнулся мне – как умеют улыбаться только русские.

– Вот именно, – сказал он.

Крышки люков начали подниматься.

Мы приготовили оружие.

Глава пятая Социализм? Анархизм? «изм»?

В хмуром лунном свете, пробивавшемся сверху через открытые люки, невозможно было разглядеть фигуру, спустившуюся вниз первой. Пильняк по-русски приказал сложить оружие, поскольку мы немедленно откроем огонь. Но затем мы заметили болтающийся на палке кусок простыни. Белый флаг. Они хотели вести с нами переговоры.

Пильняк растерялся. Он сказал захватчикам, чтобы они стояли на месте, пока он не получит новых указаний. Один из механиков помчался по коридору назад, к рулевой палубе.

Люди в люках откровенно веселились и отпустили пару-другую шуточек, которых я не понял, а Пильняк, как мне показалось, нарочно пропустил мимо ушей. Для меня, однако же, не было сомнений в том, что ни один из захватчиков не хочет сражаться. Слишком немногие уцелели бы после такого боя.

Полагаю, капитану Леонову это тоже было ясно, потому что он вернулся вместе с механиком. Пильняк объяснил ему, что происходит. Он повернулся к человеку с белым флагом:

– Вы знаете, что ситуация для нас обоих сложилась неразрешимая. Кто ваш предводитель?

Коренастый невысокий человек подался вперед и иронически отсалютовал капитану Леонову.

– Пусть буду я, – заявил он.

– Вы их предводитель?

– У нас нет предводителей.

– Следовательно, вы будете говорить от их имени.

– Полагаю.

– Я капитан Леонов, командир этого корабля.

– Я Нестор Махно, борец за дело великой анархии.