Стальной призрак

Соколов приказал вырыть пять танковых окопов в боевых порядках батальона на высоте. Из подбитых во время боя западнее высоты машин он выбрал одну «тридцатьчетверку» и два немецких «Т-III», у которых были повреждены двигатели. «Тридцатьчетверками» они растащили подбитую технику так, чтобы перекрыть немцам обходные пути, если те захотят повторить маневр. А заодно чтобы встретить их огнем из трех танков, которые еще могли стрелять. Несколько артиллеристов и выживших танкистов должны были сделать это, забравшись в трофейные танки.

– Принимай пополнение, комбат. – Генерал кивнул на трех офицеров, прибывших вместе с ним. – Две неполные стрелковые роты, две команды истребителей танков с противотанковыми ружьями, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Еще выделю тебе полсотни противотанковых мин и двух саперов. Продержись, комбат, еще двое суток. Очень надо.

Генерал поднялся со снарядного ящика и положил Голобородову руку на плечо. Он заглянул в глаза молодому командиру, как будто хотел увидеть там подтверждение своим надеждам, что батальон выполнит задачу, выстоит.

– А танкистов я у тебя заберу! Очень мне самому нужны сейчас танки, комбат. Ты пойми, это – мобильная сила, а тебе оборону держать. Я тебя и так усилил, как мог. Держись тут!

Генерал стал спускаться с высоты. У дороги увидел холм свежей рыхлой земли и восемь ребристых танкистских шлемов на нем. Он подошел к могиле, остановился и снял фуражку.

– Твои? – после минутного молчания спросил он Соколова.

– Командир роты капитан Балакирев со своим экипажем, – кивнул Алексей. – И еще из двух танков ребята. Мы тут три машины потеряли.

– Вот что, взводный. – Генерал надел фуражку и поправил ее здоровой рукой. – Бери остатки своей роты и командуй. Пойдем к машине, я тебе поставлю задачу. Как раз для твоих пяти танков. Сейчас выдвинешься к Еремеевке, там получишь по моему предписанию горючее, сухой паек, пополнишь боезапас, а к ночи – вперед. На отдых и подготовку могу дать тебе всего пять часов.

По знаку генерала, адъютант развернул на капоте «эмки» крупномасштабную карту, придавив один угол планшетом, а второй придерживая на ветру рукой. Генерал взял в руки карандаш и стал показывать.

– Мы сейчас с тобой вот здесь, Соколов. Вот она наша высотка, наша надежда и защита. Она прикрывает отход 5-й танковой армии к Воронежу с северо-запада. Вот здесь, западнее Кускова, развилку шоссе оседлала сводная группа, усиленная двумя противотанковыми дивизионами. Сплошного фронта на сегодняшний день нет, он разорван. Мы не имеем точных сведений о положении немецких частей и соединений. Авиация работает, мы кое-что получаем, даже фотосъемку, но это все отрывочные сведения. Твоя задача, Соколов, выдвинуться юго-западнее Кускова, перейти взорванную Курскую железную дорогу и двигаться в направлении Воронежа. Во время этого рейда ты должен засекать появление немецких колонн и отдельных групп, вести активное наблюдение за ними, выявляя цели и задачи. В оперативном отделе штаба корпуса получишь два комплекта карт района боевых действий, частоты, позывные, коды радиосвязи со штабом корпуса. Понял свою задачу, ротный?

– Так точно, товарищ генерал-майор! – Алексей вскинул руку к шлемофону. – Разрешите выполнять?

– Запомни, Соколов, сейчас ты – наши глаза и уши. Нам очень важно это дальнее походное охранение. У нас уже пропали две группы флангового дозора армии. Не выходят на связь несколько часов. Дозоры частей и подразделений могут обнаружить противника слишком поздно, а это могут оказаться слишком крупные силы. Если нарушить плановый отход к Воронежу трех армий, если не дать возможности закрепиться на новых рубежах, то последствия могут оказаться катастрофическими. Немцы рвутся на юг, к Волге, к Кавказу, к нефти. Нам надо устоять на этих рубежах, лейтенант! Понимаешь?

Алексей понимал. Конечно, нельзя было считать, что его дозор из пяти танков будет охранять всю танковую армию на марше. Просто генерал хотел, чтобы молодой лейтенант проникся важностью своей задачи. Но Соколов воевал уже год, он принял первый бой через два дня после начала войны выпускником танковой школы, и за этот год ему приходилось выполнять много боевых задач, принимать немало самостоятельных решений, шлифовать тактику танкового боя, которой его обучили инструкторы и командиры.

Алексей умел думать и видеть на несколько шагов вперед. Он понимал, что советская тактика проигрывает немецкой только в одном. Его не учили воевать, отступая, не учили грамотной тактике отступления. Он знал, как командовать танковым подразделением в атаке и в обороне, он знал, как организовать взаимодействие с другими родами войск.