Стальной мотылек

Но и в этом предположении хватало своих несоответствий. Почему Марина, убираясь в квартире, оставила на столе водку и закуску? Хотя и этому можно было найти объяснение. Она же не совсем в себе была. Как-никак, алкогольное и наркотическое опьянение.

— А что вы насчет стаканов говорили?

— Ах, да! — Женщина открыла шкаф с фарфоровой и хрустальной посудой, показала на стаканы из богемского стекла.

В шкафу их было четыре, пятый стоял на столе. Два бокала были вымыты и начисто вытерты, а на двух других просматривались разводы. Эти два стакана просто вымыли, но если Марина собиралась умирать, то и вытирать их незачем.

Антонина осторожно взяла один стакан, просмотрела его на свет. Отпечатков пальцев она не обнаружила, но это и не удивительно. Хорошо просматриваемые отпечатки оставляют только сальные пальцы, а какой может быть жир на руках, которыми моют посуду?

И, тем не менее, она взяла второй стакан и вдруг заметила на нем отпечаток пальца. Явный отпечаток, но без папиллярного узора. Похоже, стакан в шкаф ставила рука в перчатках.

— Ваша дочь пользуется резиновыми перчатками, когда моет посуду? — спросила Антонина.

— Да нет, как-то не приучены мы… — пожала плечами Труфанова.

Марина могла пользоваться резиновыми перчатками. Но какой смысл беречь руки, если смерть уже за окном?

Антонина так же аккуратно взяла бутылку водки, просмотрела ее на свет. Отпечатков пальцев на ней не было, а вот это уже странно. И еще ощущение такое, как будто бутылку протерли влажной тряпкой.

— Странно все это.

Недолго думая, Антонина связалась с Прокоповым и запросила эксперта-криминалиста.

— Надо бы пальчики с посуды снять, — сказала она.

— Зачем? — спросил капитан.

— Да что-то подсказывает мне, что нет там никаких пальчиков… Что-то не чисто здесь. Не чисто в том, что все чересчур чисто…

— Ну, если это говорит сама товарищ Берестова… Будет эксперт. И сам подъеду.

Антонина посмотрела на часы. Половина четвертого пополудни, до вечера еще далеко. Впрочем, она не торопилась домой: ею овладел азарт сыщика.

— Елена Гавриловна, я так понимаю, Марина одна жила в этой квартире?

— Да, это ее квартира.

— Сколько ей лет?

— Так же, как и вам, двадцать три…

— Спасибо, конечно, за комплимент, но мне двадцать семь. И я уже два раза замужем успела побывать. А ваша Марина замужем?

— Нет. И не была, — вздохнула Труфанова.

— Не сложилось?

— Да как-то все мимо…

— Ну, может, просто мужчина был…

— Да нет… Вообще-то она скрытная в последнее время стала… Может, и был у нее кто-то… — Женщина выразительно обвела рукой пространство вокруг себя.

— Друг?

— Почему друг?

— Ну, если два стакана… У Марины свой стакан, и на мужчину с другом два других, — Антонина кивком показала на шкаф с посудой.

— Так, может, он стаканами водку пил, а из другого стакана запивал…

— А если это подруги были?

— Да нет у нее подруг. Была одна подруга, парня отбила, она с тех пор ни о каких подругах и слышать не хочет.

— Бывает и такое…

— Разве что мужчина с подругой, — Елена Гавриловна в раздумье ущипнула себя за ухо.

— Мужчина с подругой.

— Ну, соседи тут живут. Парень молодой и девушка. Я как-то захожу в квартиру, а они на кухне сидят. Курили… Он курил, и она курила. Но водки не было. Кофе пили. Оба вежливые такие…

— Его девушка?

— Ну, Марина сказала, что это его девушка. Они тут рядом живут, в сорок первой квартире. Только их в тот день не было. Ну, когда Марина… — Труфанова всхлипнула и прикрыла рукой взмокшие глаза. — Мне позвонили, сказали… Я прибежала… — Она отвернулась к окну и разрыдалась.

Антонина понимающе взглянула на нее и вышла из квартиры. Ей даже не пришлось выходить из тамбура, чтобы позвонить в сорок первую квартиру. Она хотела поговорить с соседями, но дверь никто не открывал.

Прокопов не заставил себя долго ждать. Он приехал вместе с криминалистом, который сразу же приступил к работе.

На бутылке водки действительно не оказалось ни одного отпечатка. На стакане и рюмке, из которых пила Марина Труфанова, «пальчики» были, но, по всей видимости, они принадлежали ей, больше некому. А вот почему на бутылке ничего не было, вопрос.

И на столах не было, и на подоконнике. «Пальчики» были только на стекле, в том месте, за которое хваталась Марина, прежде чем шагнуть в бездну. Но ведь она должна была еще взобраться на подоконник, для этого ей нужно было на него опереться. Но там идеальная чистота. Складывалось такое ощущение, что в квартире убирались уже после того, как Марина погибла.

— Но этого не может быть, — не согласился Прокопов.

— Почему? — спросила Антонина.

— Да потому что времени на это не было. Марина упала, люди ее узнали, поднялись в квартиру… Ну, если я правильно все понял…

— Да, сразу поднялись… — подтвердила Елена Гавриловна. — Мне Олег Васильевич звонил. Он у двери стоял. Дверь открыть надо было…

— Кто такой Олег Васильевич? — поинтересовалась Антонина.

— Сосед. Из сорок четвертой квартиры. Мы с ним когда-то работали вместе…

— Какую дверь надо было открыть, в тамбур или в квартиру?

— В тамбур. Общую дверь надо было открыть.

— Вы открыли?

— Ну, да.

— Как долго вас ждали?

— Ну, пока доехала… Потом Марину увидела…