Стальной мотылек

— Кто, Скачкова и Панарина?

— Я понимаю, что это звучит неубедительно… Хорошо, я попробую перевестись в другой отдел.

— В принципе, ты можешь остаться здесь… Но с понижением в должности… Я тебя, Берестова, конечно, понимаю, но мне бы хотелось иметь в замах более надежного человека…

— Это приговор, — вздохнула она.

— Ну, зачем же так категорично?

— Приговор…

Она могла сменить место службы, это не так уж и трудно, если есть, чем подмазать. Но шила в мешке не утаишь, молва быстрее самолета движется. Не примут ее на новом месте службы, а здесь, тем более, будут тыкать пальцем в спину.

Что ж, придется увольняться. Не хотелось бы, но другого выхода нет.

— Ну, не то чтобы приговор… Просто наложилось одно на другое. Скачков, Арбатов… Я слышал, ты работала по первой жене Скачкова.

— В какой-то степени.

— И что?

— Ничего.

Антонина уныло рассматривала свои ногти. Все, закончилась ее служба, впереди новая жизнь, которая не радовала. И дом есть, и миллионы будут, но лучше бы вернуть все назад. Лучше бы она сбежала тогда от Скачкова… Сбежала бы от искушения и осталась бы с Семеном…

— Все, больше сказать нечего?

— А смысл? — мрачно усмехнулась она. — Ермолаев и знать ничего не хочет, вы меня выгоняете…

— Нет, не выгоняю. Просто выражаю свое недоверие…

— Вот и у меня все просто. Просто уволюсь, просто буду жить.

— А если ты в сговоре с Арбатовым?

Антонина возмущенно посмотрела на Гречихина.

— Лично я в это не верю, — как-то не очень убедительно сказал он. — Но ты все равно оправдывайся… Что ты узнала насчет Скачковой?

— Скажите, что бы вы сделали с человеком, который закопал бы вас заживо?.. А Скачков закопал свою жену заживо!

— Скачков?! Свою жену?! Заживо?! — Гречихин сошел с лица. — Ты в этом уверена?

— Ну, Семен где-то узнал… Да и по ней видно. Ей всего двадцать шесть, а она выглядит почти на сорок. И это при том, что она из салонов красоты не вылазит… И волосы у нее совершенно седые…

— Семен узнал… Это не аргумент… Ты сама с ней говорила?

— Нельзя мне самой.

— Почему?

— А потому что мы делим с ней одно наследство… Вдруг она решит, что я на ее долю претендую? Еще обвинит меня в этом во всеуслышание, а у меня и так с репутацией не очень…

— Может, и обвинит… Ермолаеву бы сказала, он бы съездил к ней…

— Говорила. Но у него уже все решено. Экспертиза на Арбатова показывает. На него показывает, а Скачкову выгораживает… Не было ее на чердаке дома, откуда стрелял снайпер. Другой человек там был. Возможно, женщина. Если женщина, то не Скачкова. И алиби у Скачковой…

— Алиби… Значит, все-таки разговаривала с ней.

— Ну, есть информация…

— Откуда?

— Ну, есть.

— Снова Арбатов?

— Да нет, я с ним не контактирую…

— Тогда кто?

— Ну, скажем так, не совсем законный сбор информации. Частных детективов я подключила. А у них свои методы работы, скажем так, в обход законных санкций.

— Я знаю, какие у них методы работы. И какие методы оплаты… Но ты правильно все делаешь. Со Скачковой сейчас аккуратно надо. И что нарыли твои «пинкертоны»?

В глазах Гречихина читался живой интерес. Уж очень его заинтриговала предыстория конфликта, в которой Скачков закопал заживо свою жену.

— Тяжелое детство, бетонные игрушки… Это я про Женю. Восемьдесят пятого года рождения, уроженка города Смоленска. В конце девяностых сбежала в Москву. Из неблагополучной семьи. Отца не было, мать злоупотребляла алкоголем. В общем, дома ничего не держало… Здесь в Москве бродяжничала, попрошайничала, занималась проституцией. От случая к случаю занималась. А потом пошли дела посерьезней. Серьезные люди для этого нашлись. Они находили для девочки клиентов, она подпаивала их, усыпляла, очищала карманы.

— Откуда информация?

— Ну, и Арбатов кое-что узнал. А детективы это подтвердили. В двухтысячном году Скачкова… э-э, тогда еще Угрюмова имела привод в милицию. Все-таки нашелся клиент, который не побоялся заявить. Угрюмова тогда отвертелась, сказала, что клиент ее изнасиловал, и она ему отомстила, украв у него бумажник. Понятное дело, что после такого обвинения потерпевший забрал заявление. Изнасилование, да еще малолетней… Больше она не попадалась.

— С кем она работала?

— История, покрытая мраком… Дело тогда, в нулевых, не возбуждали, подельников не выявляли… И еще Лида могла бы много чего рассказать. Она сама в этой банде состояла. Пока ее Панарин не подобрал… А Женю подобрал Скачков… Я не знаю, какая между ними кошка пробежала, но Скачков ее жестоко наказал…

— Он с тобой об этом не говорил?

— Я не хотела. Да он бы и не сказал. Кто ж такое скажет, что человека живьем закопал? Может, он выкапывать ее не собирался?

— Да уж…

— Такие вот подружки, одна за Панарина вышла, другая за Скачкова. И та вдова, и другая. Скачкова с мужчиной живет, от которого, возможно, и родила ребенка… А родила она, когда Скачков еще срок досиживал. Она к нему в зону ездила, на долгосрочное свидание. Он-то думал, что ребенок от него, а потом вдруг выяснилось, что это не так. Вот он и взбесился. Это мое предположение. Может, он ее за что-то другое наказал, я не знаю…