Стальной лабиринт

А Чориев как назло все никак не мог добить вертлявого клона, который только что развернул башню прямиком на их машину!

Дистанция была такой, что промахнуться не представлялось возможным. И вопрос был лишь в том, кто успеет выстрелить первым.

Но на приборной панели полыхнул алый транспарант системы «Кольчуга», парсер взвизгнул: «Ракеты на подлете!», а Фомин, в который раз продемонстрировав сверхчеловеческие рефлексы, резко бросил бронированную тушу назад.

Поэтому снаряд, выпущенный Чориевым, пошел к цели с метровым смещением. И с двухметровой ошибкой пришли в расчетную точку оба последних снаряда клонского аса.

Карбид-вольфрамовое жало оскользнулось о броню растовского Т-10 и зарылось в землю на глубину артезианских вод.

На этом бой для них закончился.

Через секунду позицию разгромленного взвода Хлебова накрыли разрывы клонских ракет, Растов получил категорический приказ комбата уходить в джунгли, и бронированные гиганты, заслужившие честь полагать себя непобежденными, один за другим рванули к спасительной опушке джунглей – напоенных влагой, залитых неприязненным сумраком, инопланетных.

Глава 2 Шифровка

Январь, 2622 г.

Лесхоз «Биобаланс»

Планета Грозный, система Секунда

Как и рассчитывали отцы-командиры, в джунглях танкам Растова удалось оторваться от преследователей.

На пять с плюсом сработали саперы.

Подрывы управляемых фугасов завалили лесные просеки, перегородив дорогу клонским танкам шлагбаумами необхватной толщины.

А когда самые ретивые, двинувшие было в объезд, нарвались на минное поле и разом взлетели на воздух три танка в нелепом городском камуфляже, осторожный адмирал Рашнар Ардари, руководивший операцией лично, отдал стоп-приказ, присовокупив к нему пару крепких выражений, смысл которых сводился к краткому «Пролюбили – значит пролюбили».

Восемь избитых, израненных машин – все, что осталось от роты Растова, – благополучно растворились в густых запахах рано отходящего ко сну леса.

Спустя четыре часа ночного марша, по данным ПНВ и коротковолновых радаров, мехвод Фомин заглушил мотор перед воротами лесхоза «Биобаланс».

Как ни странно, лесхоз оказался обитаем – открывать ворота пришкандыбал колоритный старик лет восьмидесяти со шкиперской бородкой, в линялой майке цвета хаки и шортах-камуфляжках с десятком накладных карманов. На шее егеря красовалось ожерелье из зубов местного красногривого волка, а мускулистые, густо татуированные плечи и шея намекали: старик прожил бурную жизнь, где находилось место всякому, в том числе, возможно, и не вполне законопослушному поведению.

– Милости прошу, родные! – Хозяин лесхоза просиял фарфоровыми зубами сквозь реденькие седые усы.

– Здорово, батя, – устало кивнул Растов. – Хорошо, что мы «родные»… А вот если бы это клоны оказались?

– Один хрен открывать надо… Зачем мне выломанные ворота? – Старик продемонстрировал живой практический ум. И добавил: – Зовите меня Ипполит.

– А отчество?

– За каким лядом тебе мое отчество, сынок? – отмахнулся егерь.

Ипполит оказался чрезвычайно полезен.

Начать с того, что он помог загнать в пустующий ангар из-под пожарной техники два танка, а третьему отвел место в конюшнях (в лесхозе было принято охотиться на лошадях). Затем егерь отвел Растова и мехводов в джунгли, где они вместе подобрали укрытия для остальных пяти танков среди ближайших буреломов, сплошь затянутых лианами.

Эту вылазку Ипполит украсил зарисовками о кровожадных повадках местного зверья.

Растова особенно поразил рассказ об исполинском леомангусте, который всегда затаскивает свою жертву на самую вершину дерева перед тем как съесть…

– К счастью, леомангустов здесь с гулькин хер… Не любят они человеческого запаха, понимаешь. А если флуггер проревет, так у пятнистых негодяев и вовсе депрессия начинается… Так что не сцыте, герои, – приободрил танкистов Ипполит.

Тут же, легки на помине, в невидимом за могучими кронами деревьев небе промчались клоны. Видно не было ни черта, Растов еще не научился распознавать клонские флуггеры по звуку, а потому оставалось лишь гадать: разведка, легкие транспорты, истребительный патруль или штурмовики в свободной охоте.

– Чтоб вам свалиться, – недобро блеснув глазами, проворчал егерь.

К счастью для клонов, они не свалились, а к счастью для русских танкистов – не обнаружили присутствия восьмерки Т-10 на дне живого океана джунглей.

Когда бронированные машины были устроены, старик от души накормил ночных гостей – то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком.

Меню оказалось не лишенным изысканности: копченые угри, суп из лисичек с вермишелью и съедобными желудями, а еще были гренки с адыгейским сыром, жареные свиные колбаски и бражка из местных съедобных орхидей.

Вся снедь была умята в мгновение ока, а тарелки досуха вылизаны. Даже всякое видавший Растов подивился аппетиту своих орлов.

Бражка же произвела на танкистов воистину неизгладимое впечатление. («Из цветов, прикинь?») Хотя, на утонченный вкус Растова, непростительно отдавала гидролеумом.