Стальной кошмар

- Может, мистер ДОрр хочет освежиться? - раздался гортанный голос, мучивший Ферриса в кошмарных снах. - Не принять ли ему душ?

- Ни в коем случае! - завопил Феррис ДОрр. - Я знаю, что означает ваш душ!

- Его испугало долгое путешествие, - сказал Конрад Блутштурц. - Давай, я с ним поговорю, а ты пока разожги печь.

- Я не еврей! - выкрикнул Феррис, вскакивая на ноги.

- Вы нам уже говорили об этом! - рассмеялся старик. - Илза просто собирается приготовить обед. Что вы предпочитаете?

- Что угодно, лишь бы это была ветчина, буженина или свиные отбивные.

- Что-нибудь из этого, Илза! - крикнул старик вслед девушке. - Идите сюда, - обратился он к Феррису, - садитесь рядом. Вы очень странный молодой человек, но при этом вы гений. Все гении странные.

- Я хочу домой, - заявил Феррис, усаживаясь в кресло с той же решимостью, с какой обитатель камеры смертников опускается на электрический стул. Ему вдруг отчаянно захотелось лимонной колы, но он знал, что ее уже много лет как перестали выпускать.

- Не бойтесь, вы пробудете здесь очень недолго. Мне нужен ваш опыт. И распылитель.

- Я вам его дарю, только посадите меня скорее на автобус!

- Обязательно, но только через неделю. А сейчас я расскажу вам о моих планах. - И старик развернул перед Феррисом свои чертежи. - Как видите, некоторые детали очень хрупкие, но у нас есть формы для отливки. Скажите, можно с помощью вашего распылителя отлить мелкие детали?

Феррис мельком взглянул на чертежи.

- Запросто. А теперь я могу идти?

- Только после того, как эти детали изготовят и соберут.

- А что из них соберут?

- Меня, - коротко ответил Конрад Блутштурц. - Из них соберут меня.

- Но из тех деталей, что изображены на этих чертежах, можно изготовить небольшой танк.

- Так оно и есть.

Всю ночь приносили какие-то отливки, болванки и прочие заготовки из титана. Титан был высокого качества. На некоторых образчиках Феррис опознал клеймо "Титаник титаниум текнолоджиз". Ферриса заставили плавить титан, а из расплавленного металла отливали детали механизмов. Солдаты в коричневой форме относили детали в соседнее помещение. Как-то раз дверь приоткрылась, и Феррис увидел, что там находится операционная.

Он вспомнил леденящие душу рассказы матери о тех жутких операциях, которые производили нацисты над беззащитными пациентами. Однажды он и сам видел фотографию двух фашистских врачей, с надутым видом стоящих над покрытым простыней телом. Из-под простыни торчали ноги, на которых практически не было мяса.

Феррис ДОрр содрогнулся. Он не знал, во что его втянули, но чувствовал, что стал участником какого-то злодеяния. И впервые в жизни он понял, почему его мать так упорно не хотела забывать истребление евреев в фашистских лагерях.

Это происходило снова, на сей раз в Америке. И Феррис принимал в этом участие.

- Что здесь происходит? - спросил он у Илзы, закончив отливку самых крупных деталей для какой-то зловещей на вид серповидной части.

- Очищение Америки, - ответила она, словно это было что-то само собой разумеющееся.

- От чего?

- От евреев, негров, азиатов и прочих второсортных людишек. Смитов, например.

- Смитов? - переспросил Феррис ДОрр, вспомнив страницы из телефонной книги.

- Да, они хуже евреев и всех остальных. Гораздо хуже. Это из-за Смита герр фюрер Блутштурц оказался в инвалидной коляске. Но вы поставите его на ноги!

И тут Феррис понял: ненависть не делает различий. Всю жизнь он пытался скрыть свое происхождение, частично из ложного чувства стыда, частично от страха, но зло, которое преследовало его в снах, наконец все же нашло его. От ненависти спасения нет.

- Никто не может чувствовать себя в безопасности, - произнес он вслух.

- Что вы сказали, милый?

Феррис ДОрр поднялся и выключил распылитель. Титан, едва начавший плавиться в своей отливке, тут же застыл.

- Но эта деталь еще не закончена! - воскликнула Илза.

- Закончено, все закончено, - твердо произнес Феррис ДОрр и столкнул распылитель с подставки. Тот с тихим стуком ударился об пол; трубка от удара погнулась. С одной стороны отскочила панель.

- Эй, зачем вы это сделали?

- Это, - с гордым видом заявил Феррис ДОрр, - мой исторический долг. Я еврей!

- Ой, как нехорошо! - Илза скорчила гримасу. - А мы хотели сохранить вам жизнь.

Конрад Блутштурц был вне себя от ярости. Он попытался вскочить с операционного стола, а перепуганные доктора старались его удержать. Момент был критическим.

- Герр фюрер, - умолял главный хирург, - возьмите себя в руки. Если это правда, мы бессильны помочь.

- Он свихнулся, - простонала Илза, и слезы потекли у нее по щекам. - Я и представить себе не могла, что он выкинет такое! Разве я могла знать?!

- Я должен встать на ноги. Должен ходить!

- Возможно, мы сможем продолжить начатое, - сказал главный хирург. Позади него на щитах были приколоты чертежи нового Конрада Блутштурца. Останавливаться нельзя - мы зашли слишком далеко, поэтому должны продолжать!

- А я должен ходить!