Стальной арбитр

На экране (если можно назвать экраном то, что создавал проектор полковника) Герасименко повернулся к Куракину и негромко спросил:

– Такое возможно?

– Вполне, – кратко ответил Куракин.

Герасименко побледнел, я также заметил, как побелели от напряжения пальцы его рук, сжатые в кулаки.

Немного погодя мне пришлось сильно и неприятно удивиться в очередной раз. Когда Крымова спросили, кто же именно руководит легионом Новой Власти, он ответил следующее:

– Один из Владык Космоса сейчас на Земле. Он и руководит нами. Он не всегда находится с нами, но сейчас он здесь.

– Как выглядит и где находится это существо? Есть ли у него имя? Чем конкретно оно тут занимается? – быстро начал спрашивать Куракин, оправившись от удивления.

– Его зовут Воин В Двух Обликах. Он выглядит, как человек, когда он приходит на Землю, то он переносит свой мозг в тело человека. Он обычно пребывает в нашей крепости под главным корпусом «Лесного озера», но при желании Воин В Двух Обликах может быть где угодно, он неотличим от людей, когда захочет. Он несколько раз посещал Москву с нами… Он смотрит на наш мир, как на заповедник примитивных тварей, который скоро исчезнет. Он руководит нами. Он учит нас, он делает нас сильнее…

…Крымова спрашивали про оборонительные системы «Лесного озера» и подземной крепости под ним, спрашивали про количество и вооружение охраны на территории, про принципы работы связи со станцией рнайх. Вполуха слушая вопросы и ответы, я внимательно наблюдал за поведением Крымова, которое мне все больше и больше не нравилось.

Крымов начал вздрагивать, несколько раз он приподнимал голову, и я мог видеть блеск его глаз, зрачки которых закатились.

Крымова спросили о том, каким образом был найден Ключ. Он не ответил. Вопрос повторили. Крымов вдруг резко вздернул голову, ощерился, заговорил совсем о другом:

– Мы принесем на Землю новую власть. Владыки Космоса помогут нам. И на Земле поколения рабов будут сменяться одно за другим, а властители будут жить вечно и править вечно!

Крымов подался вперед, его руки, заведенные за спину и скованные, напряглись. Крымов вытаращил глаза – глаза эара – белые, с зелеными прожилками, без зрачков, зарычал:

– Выпустите меня, примитивные твари! Освободите меня, и тогда я сохраню вам жизнь, жииииииииии, – Крымов нечленораздельно не то застонал, не то завизжал.

Месарь на экране вздрогнул и отшатнулся, Куракин засуетился, лихорадочно манипулируя своими приборами. Никто не понимал, что происходит, почему поведение Крымова резко изменилось, почему больше не действуют психотропные средства.

Визг Крымова бил по ушам, он на одной ноте продолжался долго, пока резко не оборвался. На груди Крымова вздулись два бугра, кожа лопнула, с отвратительным чмоканьем наружу вылетели два тонких щупальца. Одновременно руки Крымова утончились, выскользнули из наручников, голова его пульсировала, раздувалась и опадала, словно кости черепа мгновенно превратились в эластичные резиновые жгуты.

Существо, еще недавно похожее на человека, а теперь принявшее истинный, отвечающий внутренней сущности облик, метнулось вперед. Щупальце, как кнут, хлестнуло Месаря, переломило подставленную для защиты руку, отбросило босса балашихинской братвы к стене. С треском полетели на пол сбитые видеокамеры. Куракин не успел увернуться, тварь врезалась в него, сшибла с ног, но и сама отлетела в угол, отброшенная защитным силовым полем. Здоровенный парень с бычьей шеей растерянно стоял у стены, челюсть отвисла, глаза остекленели. Куракин медленно поднимался.

Герасименко, которого пока еще не задел переродившийся Крымов, выхватил пистолет, успел дважды выстрелить; но пули, выбив искры, с визгом рикошетировали от стены в том месте, где только что была тварь. Полсекунды спустя Герасименко, коротко и страшно вскрикнув, упал.

Парень у стены немного пришел в себя, потянулся к оружию, но эар опередил его. Свистнуло тонкое, но чудовищно сильное щупальце. Парень, хрипя, стал сползать по стене, инстинктивно схватился за разорванное горло; из раны фонтанировала кровь.

Раненый Месарь опередил Куракина с его техникой. Рыча от боли, он здоровой рукой выхватил массивный короткоствольный револьвер. Оглушительно грохнули выстрелы. Тяжелые крупнокалиберные пули бросили тварь на серую бетонную поверхность стены. Месарь, держа револьвер в вытянутой руке, приближался к раненому эару, с набухшего рукава его пиджака на пол падали багровые капли крови.

Выстрел! Голова эара раскололась, на стену выплеснулась бурая жижа и сизые слизистые ошметки. Снова выстрел! Оторванные мошонка и пенис, которые еще оставались у твари от человеческого тела, полетели на пол. Тварь рухнула, ее конечности выбили на полу жуткий марш агонии. Месарь еще дважды выстрелил, затем патроны кончились, и после следующего нажатия на курок револьвер лишь щелкнул.

Месарь постоял над мертвым эаром, потом остервенело пнул несколько раз труп, сказал-выдохнул:

– Больше ты, сука, никого не убьешь!

Запись кончилась, проектор отключился.

– Что с Герасименко, он жив? – спросил я после паузы.