Сталкер времени. Фараон

Из защитного модуля дали команду, и верхняя полусфера стала медленно опускаться, как только она полностью опустилась, шар начал вращаться, а когда он набрал заданную скорость, включились «Б»-активные асинхронные излучатели. Через тридцать секунд титановая обшивка шара стала излучать голубое свечение, а еще через семь секунд произошла яркая вспышка, это означало, что телепортация состоялась. Шар стал останавливаться, после его полной остановки верхняя полусфера стала медленно подниматься над рабочей площадкой, на ней никого не было.

Все перешли из защитного модуля в эллинг, в нем очень сильно ощущался запах озона. Машина впервые генерировала такую большую мощность, но все прошло успешно. Фараон подозвал к себе Первого инженера, который отвечал за создание аппарата, и спросил его:

– Когда мой сын попадет в будущее?

– Он уже там, Повелитель, – ответил Первый инженер.

-2-

Июньским вечером две тысячи семидесятого года от Благовещенского моста по Университетской набережной в сторону стрелки Васильевского острова шел гражданин Австралии Пол Смит. Стояла жара, температура поднялась до тридцати семи градусов, прохожих почти не было. Иностранец неторопливо шел, рассматривая город. На уровне его головы летел небольшой шар белого цвета и что-то говорил по-английски. Это был кибернетический гид-переводчик. Он рассказывал о городе и иногда включал лазерную указку, чтобы его клиент обратил внимание на тот или иной объект.

– Мистер Смит, посмотрите налево, это площадь Доменико Трезини, первого архитектора Петербурга, – сказал гид, включил лазерную указку, навел луч на какую-то скульптуру. – В центре площади стоит памятник ему. Чуть далее вы видите здание Академии Художеств, там учились и преподавали…

Гид начал перечислять бесконечное количество русских художников, имевших какое-либо отношение к Академии. Иностранец почти его не слушал, он ничего не понимал в живописи, и кто там учился, ему было совершенно безразлично. Он медленно шел, смотрел на Неву, на город и думал о своем. Впереди показались два мраморных изваяния, напоминающие древнеегипетских сфинксов, они заинтересовали иностранца. Шар сразу заметил это и, даже не закончив свое занудное эссе о художнике Серове, который тоже когда-то учился в Академии, моментально переключился на сфинксов.

– Эти сфинксы были привезены в Петербург в первой половине девятнадцатого века, – «замурлыкал» шар.

Австралиец подошел поближе, спустился по гранитной лестнице к Неве на промежуточную площадку, туда, где находилась полукруглая скамья, на краях которой были установлены два грифона, и стал очень внимательно рассматривать сфинксов. Но здесь его внимание привлек молодой мужчина в белом комбинезоне с абсолютно лысой головой, на которую был надет серебряный обруч с непонятными пиктограммами, а за плечами висел белый рюкзак. Мужчина встал на колени посередине площадки, поднял к небу руки и стал издавать странные гортанные звуки.

– Кто это? – спросил иностранец.

Шар моментально замолчал, он не знал, что ответить, в его искусственном интеллекте стали прокручиваться различные варианты, и, наконец, он произнес:

– Скорее всего, Египетский паломник! Он молится своему Богу, – гид был очень доволен своим ответом, ему даже показалось, что он очень тонко пошутил, пошутил так, как это умеют делать только люди.

В этот момент так называемый «паломник» что-то громко провопил на неизвестном ни иностранцу, ни шару языке. Над головами сфинксов появилось свечение, напоминающее нимбы. Раздался хлопок, возникла яркая вспышка, иностранца подбросило вверх, но это его удивило гораздо меньше, чем то, что произошло потом. Наступила странная тишина. Смит понял, что висит в воздухе в неестественной позе в тридцати сантиметрах от гранитных плит набережной и не может пошевелиться, у него возникло ощущение, что время остановилось, но его сознание все равно фиксирует происходящее.