Сталкер-югенд

День прошел скоро. С ним канули и остатки недомогания. Дышалось на удивление легко. Воздух сладок, не надышаться.

На следующий день Паха предложил.

− Тут теплый ключ есть. Пойдем, отведу.

Чили с охотой согласилась. Кожа зудела, не высказать. Да и голова. Волоса короткие, но ухода требует.

Без Пахи место не отыскать и за тысячу лет. Пройти к нему не объяснишь. Нужен навык лазания по таким дебрям. Видеть проход, где иголку не просунуть.

В чаше валунов зеркало озера, оправленное в причудливую заволочь тумана.

− Не очень глубоко, − показал Паха спуск к воде. — Там, под скалой, два роста.

Чили безбоязненно скакнула в источник. Горячая вода поднималась от дна, щекотала ступни, ноги, живот, грудь. Тепло растворило остатки человеческого сора. Больше не пригодиться.

− Паша! — придумала позвать Чили.

Придумала и сама не обрадовалась. Паха вздрогнул.

− Она тебя так называла? Юмана?

Не угадала.

− Мать…. Сестренка. Отец Пахой звал

− А она?

− Не надо об этом.

− Почему?

− Это другая жизнь.

Чили подивилась. Сколько усилий не помнить, чтобы ничего не забыть.

То, чему суждено случиться, произойдет вопреки всяким ухищрениям, препонам и преградам. Таков закон Природы. В нем нет справедливости или неоправданной предопределенности. По правде, Природе, наплевать со всех мыслимых и немыслимых высот и на справедливость и на неоправданность. Возможно, в отношение какого-то из своих творений могут возникнуть сомнения, но человека они не касаются. Природа знает, зачем создавала его.

Он. Она. Вода. Лес. Тишина. Но мир наэлектризован как перед грозой. Каждое движение вот-вот вызовет сполох, всякое касание разразиться бурей.

− Это не честно…, − пытается удержаться он.

− Почему? Почему? — чуть слышен её срывающийся шепот.

Она догадается почему, но разве это сейчас так важно.

− Не честно… Ты…

− Я… я сама… Все честно….

Она хотела сказку — получила. Сказке требовалось продолжение — получила и его. Немного больно, немного крови… Все как заведено. В сказках.

*** Тогда же. Южное направление. Бывшая М-3.

− Что скажешь? — Богуш убрал бинокль от глаз. В отличной армейской оптике панорама окрестностей безотрадней лунных пейзажей.

Дорога мучилась, ползла среди гравийных отвалов заросших густой травой, преодолевала ровные участки пройденные грейдером, скакала по рытвинам продавленным колесами многотонных катерпиллеров. Местный Стоунхендж выгоревших вагончиков поселка дорожников обступил гигантский скелет транспортного самолета. Изгрызенные экскаваторами холмы оплыли от дождей. Сами экскаваторы увязли по кабины, утопили стрелы и ковши в глине. Дальше, вырвавшись на простор вереска, путь вроде бы ровней. Но это только вроде бы.

Варушу беспокоит не пейзаж. Для этого лупиться по сторонам света не обязательно.

− Будем тащиться со скоростью беременной гусеницы, до утра не доживут и половина.

− А не будем?

Богуш еще крепкий мужчина, коротко стрижен и гладко выбрит. Бритье для него не дань традиции, ритуал мужчины. Ежедневная инициация сталью. Скажите — глупости? Попробуйте не станок со сменными кассетами (ай-яй-яй, не пораниться!), а опасную бритву, заточенную до атома и выправленную на кожаном ремне до электрона.

− Там котловина, − указует направление наемник.

− Уверен?

− Знакомое место. Губы называется, − Варуша скривил морду.

− Очень смешно, − недоволен Богуш.

Он не доволен последние пять лет. А последнюю неделю сверх прежнего.

«Амператор в изгнании» − дразнил его за глаза гусятник. Прозвище оправдано. Владыку города выперли.

− А я что? Название такое.

− Еще предложения? — Богуш опять поднес бинокль к глазам.

− Можем продолжать тащиться, а можем…

− Что там? — перебил Богуш гусятника. Слов лишних много.

− В самом конце…, − лыба Варуши растянулась еще шире.

− Прекрати ржать! Что смешного, в том, что нас вот-вот прикончат?

− Как говорил мой покойный папаша. Рано или поздно такое событие происходит с каждым, − наемника подобный пустяк не напрягал. − По меркам вольных стрелков я долгожитель. И давненько.

− И где сейчас твой мудрый папаша?

− Пристрелил. Из сыновней благодарной любови.

− Замечательный результат воспитания.

− Всякий результат — результат.

− Что предлагаешь?

− А чего тут особенного предложить? Шевелить ногами. Ать-два, ать-два. Если шевелить мозгами не очень получается.

Укор Богушу. Когда ему барабанили в уши убраться из города? Три дня назад еще было не поздно и фора бы была. Но «амператор» промедлил. Надеялся переломить ситуацию в свою пользу. Народу положил…. И всех зря.

− Ночевать все одно под открытым небом. А там скалы и кажется есть ручей.

− Кажется или есть?

− Был. Если пасечники не утопили в нем дохлятину или не обмелел.

− Давай без или, − Богуш долго разглядывал одну точку. Не понравилась. Точка двигалась. − Клонишь добравшись до скал, в оборону сядем?

«Нет, бл…дь пикник устроим,» − готов взорваться гусятник. − «Шашлыки, девочки, поебушки.»

− Если успеем, − нарочно не дает твердого ответа Варуша.

− Тогда, командуй и пошевеливай задницей. Шевеление входит в твой оклад.

Наемник махнул рукой, подавая знак колонне — Ускориться максимально. Отстающих не подбирать и не ждать.