Читаем «Сталинский питомец» — Николай Ежов полностью

Далее, у вас на учет взяты, например, военнопленные, русские военнопленные, побывавшие в плену в Германии, в Австрии во время империалистической войны. Это также не признак для репрессирования, если вы всех начнете так репрессировать, то знаете, может получиться черт знает что. Таких людей у нас около миллиона (с места: 2 с половиной миллиона). Ну знаете, если вы начнете всех репрессировать, то где же это видано? А ведь факт, что вы их всех взяли на учет. Нужно ли их брать на учет. Нужно. Но надо поставить перед собой оперативную задачу. Нужно смотреть на вещи не только с этой точки зрения. Мы знаем, что немцы организовывали специальные лагеря для украинцев, туда брали специально отборный контингент, но их было не так много. Речь может идти о сотне и максимум тысяче. Я понимаю, что нужно брать на учет людей по признакам пребывания их в том или другом лагере. В этом есть оперативная целесообразность. Но взять на учет 2 с половиной миллиона и начать их разрабатывать, то это не только не целесообразно, но и невозможно. Вряд ли это целесообразно с точки зрения нашей чекистской работы.

Впустую потраченное время и средства, и усилия. Один этот признак сам по себе не является признаком ни для репрессий, ни для разработки. Я, как чекист, или как руководитель какого-нибудь областного ведомства ЧК, не дал бы себе труда заняться этим делом, если нет других признаков, чтобы брать этого человека на учет, потому что это будет впустую потраченное время, средства и усилия. Незачем это делать. Конечно, если у этого военнопленного, кроме того, что он военнопленный, есть другие признаки, т. е. если известно, что он был в таком-то лагере, что немцы его обрабатывали и т.д., если у этого человека имеются какие-то связи за границей и какие-то элементы, чтобы его брать на учет — проявление контрреволюционных настроений и т.д., тогда я понимаю, но один только признак, что он бывший военнопленный — это самая несусветная чепуха.

Третье — есть у вас на учете и такая категория — кулаки. Ну, это хорошо. Признак неплохой, но кроме этого у вас есть и другая категория — проявившие к.-р. кулацкие настроения. Кто это такие, я вот не знаю. Когда говорят кулаки, это для меня понятно. Понятно, когда говорят — беглый кулак. У нас и в директиве сказано, что такое кулак. Понятие кулак у нас определенное, а вот к.-р. кулацкие элементы — это для меня непонятно. Что это такое — середняк, бедняк, подкулачник. Я бы хотел спросить у вас, что нужно понимать под этим. Если вы эти к.-р. кулацкие элементы начнете репрессировать без разбора, то я боюсь, что вы сможете нагородить черт знает что.

Словом, я не буду перечислять всех категорий, взятых вами на учет, но я хочу только сказать, что каждую категорию надо рассматривать опять-таки индивидуально и в таком разрезе, что ежели мы будем стрелять, то чтобы знать, что мы стреляем сливки, что мы стреляем организаторов. Вот тогда мы будем спокойны, что завтра этот организатор нам ничего не организует.

Вот под этим углом надо будет почистить. А есть ли кого чистить у нас на Украине, несмотря на довольно относительно большую операцию, которую мы провели? Конечно, есть и надо будет почистить. Почистить надо будет крепко. Вы что, получили 6000?

(Успенский: Да.)[139]

Дополнительно нужно будет еще тысяч тридцать взять[140] и соответственно распределить по областям, в зависимости от учета, так, чтобы важнейшие области были выделены и чтобы по важнейшим элементам ударить, но ударить так, чтобы это был удар нацеленный. Я, понятно, исключаю из этих 30 000 то, что вы будете продолжать еще работу по другим операциям — по польской, харбинской, болгарской, греческой и всяким другим. Я имею в виду 30 000 — это сливки. Покончить надо с белогвардейщиной, со всякими организаторами кулацких банд, с повстанцами. (Я имею в виду повстанческие кадры.) Затем покончить надо с бывшими политбандитами. Одним словом, снять нужно сливки, головку. Нужно, чтобы это был такой удар, который бы почувствовали.

Если перейти к другим массовым операциям, то что здесь мы имеем? Для вас такие операции, как польская, немецкая, румынская должны были стоять в центре внимания. Конечно, надо было иметь в виду и другие операции. Я имею в виду болгар и македонцев, харбинцев и всех остальных, но эти три у вас должны были быть в центре внимания. А как эти операции — польская, немецкая и румынская проведены. Я должен сказать, что если не хуже, то и не лучше, чем операции кулацкие. Тут тоже, так сказать, не было проявлено элементов достаточного партийно-политического руководства в этом деле и поэтому качество этой операции довольно низкое. Я должен сказать, что вас вообще вся эта операция застала врасплох, ибо если бы она вас не застала врасплох, то и результатов таких не было бы.

Перейти на страницу:

Все книги серии История сталинизма

Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее
Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее

КНДР часто воспринимается как государство, в котором сталинская модель социализма на протяжении десятилетий сохранялась практически без изменений. Однако новые материалы показывают, что и в Северной Корее некогда были силы, выступавшие против культа личности Ким Ир Сена, милитаризации экономики, диктаторских методов управления. КНДР не осталась в стороне от тех перемен, которые происходили в социалистическом лагере в середине 1950-х гг. Преобразования, развернувшиеся в Советском Союзе после смерти Сталина, произвели немалое впечатление на северокорейскую интеллигенцию и часть партийного руководства. В этой обстановке в КНДР возникла оппозиционная группа, которая ставила своей целью отстранение от власти Ким Ир Сена и проведение в КНДР либеральных реформ советского образца. Выступление этой группы окончилось неудачей и вызвало резкое ужесточение режима.В книге, написанной на основании архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот, рассматриваются драматические события середины 1950-х гг. Исход этих событий во многом определил историю КНДР в последующие десятилетия.

Андрей Николаевич Ланьков

История / Образование и наука
«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

В коллективной монографии, написанной историками Пермского государственного технического университета совместно с архивными работниками, сделана попытка детально реконструировать массовые операции 1937–1938 гг. на территории Прикамья. На основании архивных источников показано, что на локальном уровне различий между репрессивными кампаниями практически не существовало. Сотрудники НКВД на местах действовали по единому алгоритму, выкорчевывая «вражеские гнезда» в райкомах и заводских конторах и нанося превентивный удар по «контрреволюционному кулачеству» и «инобазе» буржуазных разведок. Это позволяет уточнить представления о большом терроре и переосмыслить устоявшиеся исследовательские подходы к его изучению.

Александр Валерьевич Чащухин , Андрей Николаевич Кабацков , Анна Анатольевна Колдушко , Анна Семёновна Кимерлинг , Галина Фёдоровна Станковская

История / Образование и наука
Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии