Читаем «Сталинский питомец» — Николай Ежов полностью

Безусловно, с точки зрения Сталина, наряду с Люшковым Литвин был еще одним ускользнувшим врагом, и виноват в этом был Ежов. Сталин передал заявление Журавлева ведущим членам Политбюро, среди которых был и Ежов, рекомендуя вынести его на обсуждение{660}. На следующий день, 14 ноября, исчез другой протеже Ежова, глава НКВД Украины А.И. Успенский, и тоже после вызова в Москву. Как позднее выяснилось, ему тоже позвонил Ежов и прямо сказал: «Тебя вызывают в Москву, дела твои будут разбирать. Плохи твои дела». А в конце разговора намекнул: «А вообще, ты сам посмотри, как тебе ехать и куда ехать…»{661}. Предвидя неминуемый арест Успенский бежал, оставив записку, будто бы он пошел топиться в Днепр и чтобы его тело искали там. Сталин 22 ноября в крайнем негодовании направил Берии записку:

«Т-щу Берия.

Нужно поставить чекистам задачу; Поймать Успенского во что бы то ни стало. Задета и опозорена честь чекистов, не могут поймать одного мерзавца — Успенского, который на глазах у всех ушел в подполье и издевается.

Нельзя этого терпеть.

22/XI–38 И. Сталин»{662}.

И хотя в этот момент Ежов еще числился наркомом внутренних дел, он уже полностью был лишен доверия Сталина, который не без основания полагал, что в этом исчезновении он замешан. Как вспоминал впоследствии Хрущев (в то время первый секретарь ЦК Компартии Украины), Сталин сообщил ему по телефону о намечавшемся аресте Успенского, а спустя некоторое время после его исчезновения Сталин сказал Хрущеву, что, видимо, Ежов подслушал их телефонный разговор и предупредил Успенского{663}.

Заседание в кремлевском кабинете Сталина по поводу заявления Журавлева, состоявшееся 19 ноября, продолжалось с 11 часов вечера до четырех утра следующего дня и превратилось в проработку Ежова. Присутствовали сам Ежов, Сталин и члены Политбюро Андреев, Каганович, Микоян, Молотов, Ворошилов и Жданов, а также Берия, Фриновский, Маленков и Шкирятов{664}. Ежова обвиняли в засорении следственных органов шпионами иностранных разведок и, что еще важнее, в недосмотре за отделом охраны членов ЦК и Политбюро, где якобы окопались заговорщики{665}. Бесценный материал для подобного рода обвинений дал арестованный Дагин, отвечавший за охрану руководителей и написавший 15 ноября заявление разоблачающее Ежова[74].

Вечером 23 ноября Ежова вновь вызвали к Сталину, присутствовали Молотов и Ворошилов. Заседание началось в 9 часов 25 минут вечера и продолжилось до часа ночи. Это был последний разговор Ежова со Сталиным. Очевидно, обсуждалось заявление Ежова об отставке с поста наркома внутренних дел и о признании его вины в том, что многие «враги народа» ушли от возмездия{666}. Позднее в личном письме к Сталину Ежов писал, что после встречи 23 ноября он ушел еще более расстроенным: «Мне не удалось в сколь-нибудь связной форме изложить и мои настроения и мои грехи перед ЦК, перед Вами. Получилось нескладно. Вместо облегчения еще более тяжелый осадок недосказанного, недоговоренного. Чувство, что недоверие, которое совершенно законно возникло у Вас против меня, не рассеялось, а может быть стало даже большим»[75].

Через несколько часов Политбюро удовлетворило просьбу об отставке, принимая во внимание также «болезненное состояние» Ежова, «не дающее ему возможности руководить одновременно двумя большими наркоматами». За ним сохранялись должности секретаря ЦК, председателя КПК и наркома водного транспорта, но положение его как одного из пяти ведущих партийных лидеров было утрачено. Это нашло косвенное отражение в постановлении Политбюро от 27 ноября, распределившем обязанности между секретарями ЦК, в котором были упомянуты только Жданов и Андреев. Через день после принятия Политбюро отставки Ежова, 25 ноября, Указом Президиума Верховного Совета СССР новым наркомом внутренних дел был назначен Берия{667}. В тот же день Сталин проинформировал секретарей региональных парторганизаций о замене. В объяснение этого шага он указал на предоставленные Журавлевым улики и новые факты, свидетельствующие, что в НКВД после разгрома шайки Ягоды появилась новая шайка предателей, в том числе Люшков и Успенский, которые намеренно запутывали следственные дела и укрывали злейших врагов народа, а Ежов и не думал им препятствовать[76]. Однако в прессе смена наркома пока не оглашалась. Только через две недели в «Правде» появилась заметка из шести строк в рубрике «хроника», размещенная в нижнем уголке последней страницы номера{668}.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии