Читаем «Сталинский питомец» — Николай Ежов полностью

За семь месяцев с начала 1938 года из партии были исключены около 37 тысяч человек — вполовину меньше, чем за второе полугодие 1937 года. К концу 1938 года это число еще более сократилось. Как результат политики в отношении рассмотрения жалоб, провозглашенной на пленуме, за 1938 год в рядах партии были восстановлены около 77 тысяч человек, тогда как в 1937 году число восстановленных составило 46 тысяч. Кроме того, началась широкомасштабная кампания по приему в партию новых членов; в 1937 году этот процесс был приостановлен. Если в 1937 году в партию были приняты всего около 32 тысяч членов и 34 тысяч кандидатов, то в 1938 году эти цифры выросли, соответственно, до 148 тысяч и 437 тысяч. Все это свидетельствовало о постепенном возврате к традиционной практике партийной работы и об относительной стабилизации кадрового состава партии{542}.

Однако парторганизация претерпела существенные изменения: усилилась дисциплина, подчинение центру стало более неукоснительным, и партия была уже управляемой. «Это не было вызвано необходимостью восстановления равновесия сил между партией и НКВД, — как пишет О.В. Хлевнюк, — так как это равновесие на самом деле никогда не нарушалось, а НКВД всегда находился в непосредственном подчинении у центра. Арест какого-либо члена партии требовалось предварительно согласовать с соответствующим парткомом (в случае с номенклатурными работниками это означало получение санкции от ЦК)»{543}. Другими словами, работники НКВД не могли арестовать члена партии по собственной прихоти, но только после его исключения из партии или с санкции соответствующего партийного комитета. В 1938 году число арестованных коммунистов увеличилось, тогда как количество исключенных сократилось. Здесь можно говорить о нормализации, когда подлежащие аресту (или уже арестованные) преднамеренно исключаются из партийных рядов. Между тем многие из тех, кого исключили из партии в 1937 году, не подверглись аресту.

Открывая совещание руководящего состава НКВД 24 января 1938 года, Ежов призвал присутствующих высказываться, «не стесняться в критике» и принимать критику в свой адрес по-большевистски. «Лучше, если мы сами вскроем свои недостатки, которых у нас огромное количество», — объяснил он. И далее:

«Пока что настоящей советской разведкой мы не стали. Во всяком случае, если сопоставить задачи, которые стоят перед советской разведкой и ее нынешним состоянием, конечно, мы от них отстали невероятно, разрыв огромный — между задачами, которые перед нами стоят, между теми надеждами, которые возлагает на нас народ и между теми директивами, которые дает партия и между нашей практической работой. Дистанция огромная»{544}.

Так Ежов затронул вопрос о продолжении чистки аппарата НКВД, отметив, что в 1937 году «мы много поработали, и неплохо». Затем он добавил:

«Многие товарищи считают, что мы крепко подчистили вокруг себя, что у себя разгромили всякую сволочь, которая у нас имелась. Это правильно. Мы погромили основательно. Если бы я назвал цифры, сколько мы арестовали, то надо было бы сказать, что мы во всяком случае не отстали от других учреждений, но не в этом дело. Это не значит, что у нас нет сволочей. Уверяю вас, что нам чиститься нужно»{545}.

Все это явно свидетельствует о существовавшей атмосфере соперничества между различными советскими ведомствами в отношении числа вычищенных и арестованных работников.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии