«Сталинский питомец» — Николай Ежов

Я не стану останавливаться на кое-каких других делах. В частности, дашнакское дело в Харькове, это очень серьезное и важное дело. Дашнаки в Харькове всегда имели прочную базу. Поэтому и это дело представляет собой огромнейший интерес. Дашнаки — эта такая публика, которую нужно разгромить как следует и здесь на Украине вы можете сыграть роль очень значительную и дать выход не только по Украине; стремитесь к выходу по всему Союзу. В этом отношении мы вам предоставляем полную монополию. Если вы нам дадите дело союзного масштаба, мы вас поблагодарим. Дело это очень важное. Надо их разгромить. кое-какие выходы вы уже дали. Вы дали выход на Армению и другие области. Нужно докопаться до конца. То же самое и по меньшевикам.

Вот на этих делах вы сейчас должны обратить центр своего внимания, судя по тем признакам, которые мы сейчас имеем.

Следующей, пожалуй, архицентральной и важной работой является работа по агентуре. Агентурная работа, если она у нас вообще стоит на очень низком уровне в целом по Союзу, то на Украине она стоит еще на более низком уровне. Я не представлял себе, что дело с агентурой у вас так плохо. Вряд ли мы можем найти во всем Союзе такое агентурное убожество, какое мы имеем на Украине.

Агентурная работа у вас здесь была не в моде, игнорировали эту работу совершенно. Она всюду плохо поставлена, но здесь хуже, чем в других местах. Мы поворачиваем дело медленно, плохо, неумело. Тут даже многие представления об агентурной работе не имели. Тут вкуса к агентурной работе никакого нет. А меж тем агентурная работа у нас главное сейчас. Без агентурной работы, без осведомления, без внутреннего освещения, всех контрреволюционных формирований которые, несомненно, есть и будут, мы ни с какой контрреволюцией не справимся.

Ну вот мы почистимся, пока идут следственные дела по троцкистам, правым, военные организации, эсерам, массовой операции, а дальше что. В одно прекрасное время вы остановитесь (может быть, некоторые и ждут этого), не будет чего делать, может быть кое-кто скажет, что мы полтора года работаем, так что пора и отдохнуть. Я противник такой передышки. Потом скоро накопится. Из этой передышки ничего не выйдет. Мы будем заставлять вас работать с такими же темпами. Поэтому агентурную работу надо поставить во что бы то ни стало. Эта самая главная, самая важная, но вместе с тем и самая сложная отрасль нашей работы. Агентура — это все.

Можем ли мы поставить агентурную работу? Конечно, можем. Если мы понятно преодолеем прежде всего свою собственную косность.

У многих вообще пропало сознание о необходимости агентурной работы. Они в силу своей немощности забывают об этом весьма важном деле и говорят, какая сейчас агентурная работа. Вы говорите — завербуй агента по правым, по троцкистам, да я их всех разгромил, кто же теперь пойдет туда, какого хотите от меня агента. Троцкистов нет, правых нет, мы их ликвидировали. Когда говорят, заведи агента по полякам — это еще можно, но и тут мол весь актив снят, где же взять агентов. Вы говорите, по белогвардейцам агентуру — да где же эти белогвардейцы, часть из них мы постреляли, а часть из них старые развалины и прочие, ну что с ними возиться, а часть уже переваривалась в нашем соку и т. д.

Итак, если вы возьмете нашу внутреннюю обстановку в стране, то вы поймете, что она довольно сложная и в ней нужно уметь работать. Такой чекист, который не понимает что такое агентура, который не шевелит мозгами и не способен этого делать, он теорию может подвести под любую категорию. Он скажет, — позвольте, у нас есть достижения, успехи у нас растут, народ приветствует, недавно выборы прошли, проголосовали за правительство так, как ни в одной стране не голосуют, а вы требуете агентуру заводить, кого-то освещать. Кого я буду освещать. Вот за границу пролезть — это правильно. Вот туда надо агентуру, но так как за границу трудно пролезть и это дело такое проблематичное, если я сижу в Воронеже, или Донбассе и вы меня не будете толкать на то, чтобы я вышел на границу, то следовательно меня это не касается. Это ваше центральное дело. Тут у вас большее поле деятельности. Мы будем всячески вам помогать, будем хвалить вашу установку на заграничную работу, но у себя такой работы мы проводить не можем.

Товарищи, если мы эту косность в своем собственном самосознании не уничтожим, если не решим сами, что агентура нам нужна, что агентурную работу можно и нужно поставить, что у нас есть кого освещать, то работы у нас не будет. Тогда зачем нам ЧК, зачем, чтобы государство платило денежки, кормило, обувало нас и т.д. Если мы все разгромили, то, следовательно, мы и не нужны сейчас?