Сталинизм как европейское явление

В данный исторический момент сталинизм снова становится объектом критики в стране и в движении, его породивших, принимая форму самокритики, не доходящей, однако, до корней и даже создающей новую неоленинистскую мифологию. И поэтому безосновательно и опасно называть пост-тоталитарной сегодняшнюю советскую систему, как это иногда делается. Справедливо определять ее как поздне-тоталитарную, так как при всей симптоматической неуверенности и ослаблении давления остается совсем незатронутой тоталитарная структура институтов на уровне власти и идеологии. Критика и самокритика сталинизма должны открыть новые возможности для сознания и демократического и социалистического действия. Любая попытка затормозить и ограничить процесс освобождения вызвана остаточным сталинизмом, который якобы подвергается разоблачению. Если же, вопреки утверждению Маркса, мир не переделывается раз и навсегда благодаря решительной чудодейственной революции, а беспрестанно преобразуется посредством множественных эволюции и революций, тогда задача заключается в том, чтобы свободно понимать и объяснять все более усложняющийся мир, в котором мы живем: это первое условие того, чтобы можно было продолжать жить в нем.

*

Некоторые советские идеологи утверждают сегодня, что Сталин был душевнобольным, объясняя этим его политику. В действительности такое «объяснение» не только упрощает дело, но и переводит проблему в иную плоскость и даже усложняет ее решение: поскольку «сумасшествие» Сталина проявляло себя в монолитности определенной идеополитической системы и увлекло гигантские массы, необходимо объяснить коллективную паранойю марксизма и коммунизма, уже потенциально присущую деятельности Ленина. В таком случае следовало бы говорить о паранойе марксистского коммунизма, разумеется, не в клиническом смысле, а в плане культурно-исторической метафоры.