Сталинград. Том четвёртый. Земля трещит, как сухой орех

– Браво, Франц! – Отто пару раз театрально хлопнул в ладоши. – Лихо вы в одночасье записали нас всех в палачи. Как у вас всё просто, дружище, прямо сердце радуется.

– Это у вас всё просто, господин барон. Разрешите сказать…

– Вот только не надо передо мной исповедоваться, Роттлуфф. Я не папа Римский…И индульгенций не выдаю. Наш незабвенный боевой соратник Герман Шнитке, тоже забивал себе голову дурными вопросами…Светлая память герою. А теперь ещё раз, все уяснили: безбожники иваны не прощают «слабости». – В 17-м году они, под сурдинку жидов, отреклись от Бога, предали царя и захватили власть. Большевики угроза всему цивилизованному миру. Или мы или они, третьего не дано. Эти нелюди «милосердие» почитают за слабость и трусость. Скот понимает лишь палку. Поэтому я за короткую дистанцию понимания, господа, – слегка расширившимися глазами, он снова оглядел офицеров своего ударного батальона. – Пуля в лоб. И всем всё сразу понятно. Мы солдаты СС – беспощадны к врагам Рейха. Мы выполняем приказ, чего бы это ни стоило. Мы – карающий меч фюрера. Всё остальное блажь! Не будьте розовой пуховкой, гауптштурмфюрер. Вы командир танкового взвода, на вас Роттлуфф, чёрт возьми, смотрят и ровняются ваши подчинённые. Скажу по совести, – взгляд Отто упал на стоявшего Франца. – Мне было бы жаль, вот так нелепо…терять из наших рядов…такого опытного, проверенного в сражениях офицера, как вы, Роттлуфф. И хватит пить, как русская свинья!

Пристыженный Роттлуфф посмотрел на боевых сослуживцев. Вокруг холодные-немые, как камни, лица и оловянные глаза. Снова взглянул на штандартенфюрера, своего командира, который пристально наблюдал за ним с улыбкой не более весёлой, чем оскал черепа. Наконец Франц Роттлуфф обрёл власть над своим голосом:

– Виноват, штандартенфюрер! Вспылил. Был не прав. – Он ревностно щёлкнул каблуками. – Прошу разрешить загладить свою ошибку в бою, гер полковник!

– Ну, вот так-то лучше, дружище Франц. За наше танковое братство, господа! За лучшую танковую дивизию СС за «Дас Райх», господа!

* * *

Так, думая о судьбе своей любимой страны, перекипая отвращением – ненавистью к врагам Фатерланда, всякий раз чувствуя, как далеко простирается его желчное раздражение, Железный Отто насилу сдерживал – принуждал себя быть нордически непоколебимым, подобно Зигфриду из древних героических германских саг и легенд, – победителю огнедышащего дракона и нибелунгов, – как и пристало быть триумфатору, представителю высшей, победоносной расы.

Как верноподданный рыцарь Ордена СС и своего Повелителя-фюрера, он даже в мыслях не пытался оспаривать доктрину Гитлера и его окружения, которую считал для себя безупречной, даже священной. Да и как, право, можно было спорить с идеологией Рейха, которая базировалась на серьёзных философских трудах учёных, перед которыми «передовой мир» с почтением снимал шляпу. Чего в научном мире стоили только их имена! Чарльз Дарвин, Йорг Ланс, Герберт Уэллс, Георг Шонерер, Карл Люгер, Редьярд Киплинг, Артур Шопенгауэр, Эрнст Хассе, Фридрих Бернгарди, Освальд Шпенглер, Жозеф Артур Гобино…Последний, кстати, был удостоен чести считаться создателем «расовой теории». Его самый известный теоретический труд «Эссе о неравенстве человеческих рас», тоже, как и изыскания выше перечисленных западных интеллектуалов, – легли в основу «Майн Кампф», которая в свою очередь была замыслена Гитлером, как программа к действию! И действие не заставило себя ждать. «Фашистская буря» и впрямь смела и либералов, и социал-демократов, и коммунистов Германии в одни и те же нацистские лагеря. Ибо «универсальные» теории фюрера были дьявольски патриотичны, крайне убедительны, а главное действенны!» – в очередной раз убеждался фон Дитц.

Вот потому вопрос «кого уничтожать первым?» – для Отто попросту не стоял: всех, кто стоял с оружием на пути Рейха, всех, кто по рождению был ниже «расы господ». Кстати, «окончательное решение» по сему вопросу: «кого, когда и как?» было принято всего несколько месяцев назад, а именно 1942 году.

Старый приятель барона по НСДАП Герд Хейман, тоже член Ордена СС, рассказал ему при встрече, что по долгу службы был на этой закрытой конференции под Берлином. Она происходила на одном из красивейших озёр Германии, в окружении потрясающей природы.

…Там, в течение нескольких дней, скрупулёзно анализировалась история террора в нацистской Германии, коя резко делилась на две части: до 1940 года и после начала войны на Востоке – сперва против Польши, а затем и против Советского Союза.

Видит Бог! «Какой бы жуткой ни казалась система концлагерей на территории самой Германии и принцип заключения в «кацет» инакомыслящих или «инакокровных», какой бы садистской ни была мысль отдавать нормальных людей под власть «блатных» – уголовников, какой бы ужасной ни являлась система издевательств и наказаний заключённых – всё это меркнет перед чёрной историей террора в Польше и на оккупированных территориях СССР.