Сталинград. Крах операции "Блау"

Спустя два дня, когда вокруг Севастополя эскадрильи 8-го авиационного корпуса готовились начать первый акт большого сражения и запускали двигатели, Манштейн стоял на ялтинском кладбище у могилы своего водителя. То, что генерал-полковник сказал у гроба обер-фельдфебеля, заслуживает быть занесенным в хронику той ужасной войны: «На протяжении многих лет совместной службы и борьбы мы стали друзьями. Узы дружбы не сможет разорвать даже предательская пуля, угодившая в тебя. Моя благодарность и верность, вечная память о тебе последует за тобой. Прощай и покойся с миром, лучший мой товарищ!»

Залп почетного караула раскатился над вершинами деревьев. С запада доносились громовые раскаты: эскадрильи Рихтгофена взлетали и брали курс на Севастополь. Большое 27-дневное сражение за овладение сильнейшей крепостью мира началось.

С вершины скалы, возвышавшейся у деревни, открывалась великолепная панорама всего Севастополя. Саперы оборудовали наблюдательный пункт прямо в скале. Он был в относительной безопасности от артиллерийского огня противника и воздушных налетов. Оттуда, через стереотрубу, можно было наблюдать город и его укрепления на всем их протяжении.

На этом наблюдательном пункте Манштейн вместе со своим начальником штаба полковником Буссе и адъютантом Шпехтом по прозвищу «Пепо» сидел часами и наблюдал результаты первых ударов авиации и артиллерии. Было 3 июня 1942 года.

Здесь, где некогда древние греки оборудовали свое первое торговое поселение, а готы во время великого переселения народов строили свои скальные крепости, где позднее генуэзцы и татары сражались за гавани и плодородные долины и, наконец, во время Крымской войны XIX века пролилась кровь англичан, французов и русских, теперь на этом месте сидел немецкий полководец, тесно прижавшись к скале, и вновь руководил битвой за порты и бухты этого райского уголка черноморского полуострова — Крыма.

«Черт знает какой силы был этот огневой налет!» — удивлялся Шпехт. Буссе согласно кивнул. Но он заметил скептически: «И все же мы не можем быть достаточно уверенными в том, что для атак нашей пехоты мы проделали достаточно проходов в оборонительном поясе вокруг крепости».

Манштейн стоял у стереотрубы и смотрел вниз на Бельбекскую долину, с высившейся на ней горой, прозванной солдатами «Масличная гора». Пикировщики эскадрилья за эскадрильей стремительно пролетали над их головами, затем заходили на Севастополь, сбрасывали бомбовый груз, вели огонь из бортового оружия и снова отворачивали. Штурмовики стремительно проносились над плато. Истребители, как молнии, рассекали небо. Бомбардировщики также шли своим курсом.

Уже несколько часов спустя после начала бомбардировки 11-я армия завоевала господство в воздухе. Слабые ВВС советской Приморской армии были разбиты. Они вступили в сражение, имея в своем составе всего лишь 53 боевые машины.

8-й авиакорпус совершал ежедневно 1000, 1500, 2000 боевых вылетов. Специалисты называли этот вид воздушного сражения «атаки волнами». И в то время, когда с неба на Севастополь обрушился град бомб, несших смерть, немецкая артиллерия вела огонь из всех калибров по вражеским позициям. Артиллеристы выискивали прежде всего укрытые в скалах артиллерийские позиции противника, сравнивали с землей траншеи и проволочные заграждения, наносили удар за ударом по бронеколпакам, защищенным бетонными укреплениями артиллерийских позиций — днем и ночью на протяжении пяти суток.

Этот прием придумал Манштейн в качестве решающей увертюры к наступлению. Не так, как делалось обычно, — массированные артподготовка и авианалет в течение одного-двух часов и затем само наступление. Нет, Манштейн знал, что мощные укрепления Севастополя с сотнями бетонированных и бронированных сооружений, широким поясом бункеров и блиндажей, мощными бронированными артиллерийскими позициями, тремя укрепленными полосами с обшей протяженностью траншей в 350 км и пробитыми в крутых скалах позициями реактивных минометов невозможно было вывести из строя обычной артподготовкой.

Поэтому план Манштейна состоял в том, чтобы вести на протяжении пяти дней мощный уничтожающий огонь артиллерии, минометов, зенитных и штурмовых орудий. Всего 1300 стволов вели огонь по разведанным укреплениям и полевым позициям советских войск. Кроме того, свой груз на цели сбрасывали бомбардировочные эскадры 8-го авиакорпуса.

Это была дьявольская увертюра. Никогда во время Второй мировой войны ни до Севастополя, ни после немецкие войска не применяли столь мощные силы артиллерии.

В Северной Африке в конце октября 1942 года Монтгомери начал историческое наступление английских войск под Эль-Аламейном против позиций Роммеля, имея 1000 стволов артиллерии. Манштейн применил под Севастополем на 300 стволов больше.