Читаем Сталин. Том II полностью

Письма Ленина к редакции «Правды» из-за границы начинаются обыкновенно словами «Дорогой друг». Это обращение используется ныне для характеристики особенно близких, дружеских отношений между Лениным и Сталиным. На самом деле эти слова не заключают в себе ничего личного. Обращение направлялось к членам редакции вообще. Необычный характер обращения: «друг» вместо «товарищ», объясняется тем, что слово «товарищ» означало прямую принадлежность к партии, тогда как слово «друг» имело по внешности более личный и менее политически обязывающий характер. Все письма Ленина к товарищам по партии за границей начинаются словами «дорогой товарищ»; все его письма, направленные в Россию, начинаются словами «дорогой друг». К тому же приему прибегали и другие эмигранты-революционеры.

В 1913 г. в январе Сталин написал наиболее выдающуюся свою статью, работу по национальному вопросу. В ней были результаты его собственных наблюдений на Кавказе, результаты выводов из практической революционной работы, ряд широких исторических обобщений, которые принадлежали не ему, а Ленину. Сталин усвоил их в литературном смысле, т. е. соединил их с своими собственными выводами, но не ассимилировал их до конца. Это полностью обнаружил советский период, когда задачи администрирования поднялись для него на высоту и определяли собою все остальные стороны политики. Поразительно, что наиболее острые конфликты Сталина с Лениным в последний период жизни последнего возникли именно по национальному вопросу. Принципиальная солидарность, порукой которой являлась статья 1913 г., оказалась в значительной мере фикцией. Принципы никогда не имели власти над Сталиным. В национальном вопросе, пожалуй, меньше, чем в других. Административные задачи возвышались для него всегда над законами истории. Еще в 1905 г. он признавал движение масс только с разрешения Комитета. В годы реакции он защищал подполье потому, что ему необходим был централизованный аппарат. После Февральской революции, когда аппарат вышел из подполья, Сталин утерял различие между меньшевизмом и большевизмом и готовился к объединению с партией Церетели. Наконец, после завоевания партией власти все вопросы, все задачи, все перспективы подчинились потребностям аппарата всех аппаратов, т. е. государства. В качестве народного комиссара национальностей Сталин рассматривал национальные проблемы не с точки зрения законов истории, которым он отдал дань в своей работе в 1913 г., а с точки зрения удобства административного управления. Этим он, естественно, пришел в противоречие с потребностями наиболее отсталых и угнетенных наций и обеспечил перевес за великорусским бюрократическим империализмом.

Замечательно, что во время этой чистки в национализме оказались виновны все угнетенные национальности; только в Москве, где сосредоточились угнетатели, Сталин не открыл никакого национализма. Между тем еще Ленин в 1923 году, незадолго до второго удара, предостерегал партию от великорусских бюрократических тенденций Сталина. Чтоб грузин стал представителем великорусских тенденций, такие парадоксы в истории бывали не раз. Грузин Джугашвили стал носителем великорусского бюрократического гнета по тем же законам истории, по которым австриец Гитлер дал крайнее завершение духу прусской милитаристской касты.

Дело зашло так далеко, что Сталин оказался вынужден выступить с печатным заявлением, которое гласило: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры и проч.» Для всякого политически мыслящего человека было совершенно ясно, что это сознательно двусмысленное заявление, направленное против «эксцессов» антисемитизма, в то же время совершенно преднамеренно питало его. «Не забывайте, что вожди оппозиции – евреи», – таков был смысл заявления Сталина, напечатанного во всех советских газетах. Сам Сталин в виде многозначительной «шутки» сказал Пятакову и Преображенскому: "Вы теперь против ЦК прямо с топорами выходите, тут видать вашу "православную« работу, Троцкий действует потихоньку, а не с топором».

Только в 1917 году, рядом с Лениным и под руководством Ленина, Сталин в первый раз, по собственным словам, научился понимать, что значит быть одним из руководителей рабочего класса в масштабе страны. Впоследствии в своей тифлисской речи Сталин сказал: «Там, в среде русских рабочих, освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех народов, я получил мое третье крещение в революционной борьбе. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров революции. Позвольте мне принести моим русским учителям мою искреннюю товарищескую благодарность и склонить голову пред памятью моего учителя Ленина».

В этой речи не остается и следа от того скороспелого гения, которого будут изображать через несколько лет слишком услужливые биографы, с одобрения самого Сталина, который успеет основательно позабыть свою тифлисскую речь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии