Сталин шутит. Лучшее и новое

– Неужели Вы действительно сбежите?

– Что Вы, товарищ Сталин, мне родное село дороже, чем все заграницы, вместе взятые.

– Вот и поезжайте отдыхать в родное село.

10

Народный артист СССР Борис Николаевич Ливанов купался в славе, притом заслуженной. Имел ордена и медали, был пятикратным лауреатом Сталинской премии. Но заявление о приеме в партию не подавал. Поведение вроде бы нелогичное. И вот однажды при встрече Сталин в долгом разговоре наедине спросил его, отчего артист даже не пытается вступить я ряды коммунистов.

– Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки, – ответил Ливанов.

Позднее актеру передали: «Товарищ Сталин сказал: приятно было поговорить с мыслящим артистом».

11

Анастас Микоян вспоминал:

«Спрашиваете, какой был Сталин? Умный, интересный, волевой человек, преданный партии. Шутить любил. Однажды сидим мы с Аллилуевой на вечеринке, о детях разговариваем, а Сталин говорит: „Товарищи члены Политбюро, смотрите, Микоян за моей женой ухаживает. Если я его убью, он сам будет виноват“. В следующий раз стараюсь сесть подальше от Аллилуевой, а она подходит и что-то спрашивает. Сталин говорит: „Видите, Микоян снова за моей женой ухаживает“… Говорю Аллилуевой: давайте вместе не садиться, не будем раздражать товарища Сталина. Она смеется… Садимся в следующий раз в разных концах стола. Сталин говорит: „Видите, Аллилуева и Микоян в разных концах сели – маскируются. Все-таки я его убью“.»

12

Анри Барбюс вспоминал: «В том же, если можно так выразиться, ряду, что и смех Сталина, – его непревзойденная ирония. Он пользовался ею постоянно. Сталин охотно выражал свои мысли в забавной или насмешливой форме».

Любопытную историю рассказывал поэт Демьян Бедный:

«Накануне июльского выступления, в 1917 году, в редакции „Правды“ днем сидим мы двое: Сталин и я. Трещит телефон. Сталина вызывают матросы, кронштадтские братишки. Братишки ставят вопрос в упор: выходить им на демонстрацию с винтовками или без них? Я не свожу глаз со Сталина… Меня разбирает любопытство: как Сталин будет отвечать – о винтовках! По телефону!..

– Винтовки?.. Вам, товарищи, виднее!.. Вот мы, писаки, так свое оружие, карандаш, всегда таскаем с собою… А как там вы со своим оружием, вам виднее!..

Ясное дело, что все братишки вышли на демонстрацию со своими „карандашами“.

Но он умеет прятать иронию. Когда в ответ на одно его замечание Эмиль Людвиг воскликнул: „Вы даже не подозреваете, как вы правы“ – Сталин вежливо сказал: „Как знать, может быть, и подозреваю“. Наоборот, когда тот же писатель спросил его: „Допускаете ли вы параллель между собой и Петром Великим?“ – он без всякой иронии ответил: „Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленная“.

Он смеется громко далеко не всегда, когда к этому есть основания».

13

В 1937 году Сталин получил такое письмо:

«Сегодня в редакцию „Правды“ явился Демьян Бедный и принес мне поэму под названием „Борись или умирай“. Под заголовком поэмы подпись: „Конрад Роткемпфер. Перевод с немецкого“. В конце – перевел Демьян Бедный. В этой поэме ряд мест производит странное впечатление (эти места в прилагаемом экземпляре обведены красным карандашом). Особенно странными кажутся строки: „фашистский рай. Какая тема! Я прохожу среди фашистского эдема, где радость, солнце и цветы…“, а также строки: „Кому же верить? Словечко брякнешь невпопад, тебе на хвост насыплют соли“. И совсем странны строки заключительной части: „Родина моя, ты у распутья, Твое величие превращено в лоскутья“.

Когда я указал Демьяну Бедному на эти и некоторые другие места поэмы – он охотно согласился их вычеркнуть. Он предлагал даже напечатать ее без его подписи – просто как перевод с немецкого. К концу разговора выяснилось, что никакой поэмы Конрада Роткемпфера не существует и самое имя этого якобы автора выдумано. Поэма написана Демьяном Бедным. Как он объяснил, – это своеобразный литературный прием.

Экземпляр этой поэмы прилагаю. Прошу указания.

Л. МЕХЛИС».

Сталин внимательно прочитал вещицу Демьяна и ответил так:

«Тов. Мехлис!

На Ваш запрос о басне Демьяна „Борись иль умирай“ отвечаю письмом на имя Демьяна, которое можете ему зачитать.

Новоявленному Данте, т. е. Конраду, то бишь… Демьяну Бедному.

Басня или поэма „Борись иль умирай“, по-моему, художественно-посредственная штука. Как критика фашизма, она бледна и неоригинальна. Как критика советского строя (не шутите!), она глупа, хотя и прозрачна.

Так как у нас (у советских людей) литературного хлама и так не мало, то едва ли стоит умножать залежи такого рода литературы еще одной басней, так сказать…

Я, конечно, понимаю, что я обязан извиниться перед Демьяном-Данте за вынужденную откровенность.

С почтением

И. Сталин».

14