Сталин шутит. Лучшее и новое

– А почему вы Эль-Регистан? Вы кому подчиняетесь: муфтию или католикосу?

Эль-Регистан попросил у Сталина разрешения произнести тост. Получив согласие вождя, он сказал:

– Я хочу поднять этот бокал за тех, кто с нами работал и помогал нам: за товарищей Ворошилова, Молотова и, наконец, за товарища Сталина.

Все неодобрительно посмотрели на тостующего и кто-то заявил:

– Следовало бы начать с товарища Сталина.

Видя, какой оборот принимает дело, тостуемый вмешался:

– Разрешите мне реплику. У Чехова есть рассказ про купца, который больше всех пожертвовал на храм, а в газете его фамилию указали последней. Купец обиделся. Но ведь я не купец.

После очередного тоста – а их было немало – Сталин повернулся к Михалкову и сказал:

– Не надо пить до дна за каждый тост. С вами неинтересно будет разговаривать. И не робейте!

– Я не робею, товарищ Сталин!

– Мы нахалов не любим, – продолжал Сталин, – но и робких тоже не любим. Вы член партии?

– Беспартийный.

Сталин помолчал и заметил:

– Это ничего. Я тоже был беспартийный.

Пить Сталин им посоветовал свою любимую перцовку: «Она не такая крепкая».

Потом Михалков читал стихи про дядю Степу, и Сталин весело смеялся. Михалков немного заикался. Сталин сказал ему:

– А вы не заикайтесь! Я сказал Молотову, чтобы он перестал заикаться, он и перестал.

Потом они с Регистаном стали развлекать собравшихся смешными сценками из фронтовой жизни. Изображая трусливого генерала, Михалков позаимствовал фуражку Сталина. Хозяин Кремля смеялся до слёз.

Гимн получился очень неплохой. А с тем, как его принимали, связано немало исторических анекдотов, достоверных и не очень.

27

Как известно, к вождю переводчиком немецкого языка долгое время был прикреплен В. М. Бережков, переводчиком английского – В. Н. Павлов. Однако Сталин знал, что Бережков, будучи прекрасным специалистом по немецкому языку, столь же отлично владеет английским. И вот однажды во время войны, буквально за четверть часа до начала ответственных переговоров с американцами Сталину сообщают, что Павлов не сможет присутствовать, так как неожиданно заболел.

Американцы, уже прибывшие в Кремль, услышав об этом, заволновались: неужели переговоры будут отложены или сорваны. Советник посольства США в Москве Чарльз Болен, который выполнял обязанности переводчика с американской стороны, с тревогой спрашивает у Сталина: что делать? Но Сталин совершенно спокойно воспринимает сложившуюся ситуацию и невозмутимо заявляет: будем работать.

– Кто же будет от вас переводчиком? – нервничает Ч. Болен.

– Бережков, – отвечает Сталин и отдает распоряжение. – Вызовите его.

– Но ведь Бережков «немецкий» переводчик, а не «английский», – не унимается Ч. Болен, который считал, что он хорошо осведомлен об окружении Сталина и о кремлевских кадрах.

– Это не имеет значения.

– Как так не имеет значения?!

– Я ему прикажу – и Бережков будет переводить с английского.

Далее следует немая сцена. Далее американцы предполагают, что дядюшка Джо спятил, и пребывают в шоке. Далее является Бережков и по-военному отвечает на приказание Сталина – «есть!». Далее он блестяще выполняет свои обязанности. Далее американцы, обалдевшие от мистики происходящего, следят не столько за ходом переговоров, сколько за безупречным английским Бережкова.

28

Черчилль с упоением рассказывал о своей поездке в Италию, откуда англо-американские войска вытеснили фашистов. Он прямо-таки упивался бурным энтузиазмом, с которым его встречали итальянцы. Пришлось Сталину охладить экстаз премьера негромким замечанием:

– Совсем недавно там же, точно так же и те же самые толпы приветствовали Муссолини.

29

Союзники решали, что делать с немецким военным флотом. Американцы отказались от своей доли. Сталин предложил поделить пополам между СССР и Англией. Но Черчилль внес встречное предложение: «Затопить».

Сталин:

– Вот вы свою половину и топите.

30

На одной из встреч в верхах Рузвельт сказал:

– Выборы в Польше, как жена Цезаря, должны быть выше подозрений.

Сталин поправил его:

– Это только так говорили… На самом же деле за ней водились кое-какие грешки…

31

У начальника Генерального штаба маршала А. М. Василевского отец был священником, а сам он в молодости учился в семинарии. Однажды в неофициальной обстановке Сталин задал ему неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии Василевский «не пошел в попы»? Маршал, смутившись, ответил, что не имел такого желания и что ни один из его трех братьев тоже не стал священником.

На это Сталин озорно заметил:

– Так, так. Не имели желания. Понятно… А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.

32