Сталин шутит...

Во время посещения Всесоюзной Сельскохозяйственной Выставки Сталин обратил внимание на то, что экспонируемые помидоры от жары немного подпортились. Покидая выставку и садясь в машину, он напомнил:

— Помидоры не забудьте убрать.

И добавил, зная излишнее усердие некоторых подчиненных:

— Но только помидоры — больше я ни о чем не говорил.

121

Как известно, дуракам закон не писан. Усердие дураков при выполнении сталинских наказов бывало таким, что его последствия и не расхлебаешь.

Сталин проезжал по Москве мимо прекрасной белокаменной церкви Спаса-на-Бору XV века постройки. Рядом с церковью ни к селу ни к городу лежали дрова.

— Безобразие, убрать, — возмутился Сталин.

Дрова вывезли, но и церковь снесли.

Удрученный этим, Сталин был вынужден признать: «Никакая защита от дураков не помеха для талантливых дураков».

Другой курьез связан с конкретным именем — Н. С. Хрущевым. В 1935—38 гг. он возглавлял Московскую партийную организацию. Именно ему Сталин указал, что на Садовом кольце много высохших, старых деревьев. Когда хватились, было поздно: Никита как сверхисполнительный администратор под слезы плакавших от этого варварства москвичей вырубил все насаждения. Сталин в сердцах сказал тогда сакраментальное: «Пошли дурака богу молиться — он лоб расшибет».

Мораль: смеяться над дураками можно и нужно, но прежде их надо гнать в шею.

122

Еще во время войны Горьковский автозавод получил правительственное задание на разработку нового легкового автомобиля. В 1946 году все было готово к серийному выпуску замечательной модели ГАЗ-М-20 под названием «Родина». Узнав об этом, Сталин покачал головой и задал лишь один вопрос:

— Ну и почем будет Родина?

Название автомобиля мгновенно изменили — в течение 12 лет с конвейера завода сходила «Победа».

123

Одни говорят, что это случилось в 1947 г., другие — в 1951 г. В первом случае речь может идти о бельгийском короле Леопольде III, во втором — о его преемнике Бодуэне I. Как бы то ни было, монарх пригласил молодого солиста Московской филармонии Л. Б. Когана и еще нескольких советских музыкантов на международный конкурс скрипачей. На приглашении появилась резолюция в истинно сталинском духе: «Послать. Занять первые места. И. Сталин».

124

После войны Сталин во время отпуска посетил курорт Боржоми. Хрущев в тот период отдыхал в Сочи.

— Давайте пригласим Хрущева, — предложил Сталин.

Хрущева долго не было. Когда он приехал, то свалил задержку в пути на стада овец, мешавших-де проезду его машины.

— Вы там распорядитесь, чтоб этих пастухов как следует наказали, — заявил он руководству республики, которое тоже прибыло в Боржоми. Наказывать из-за одного барана всех пастухов никто, конечно, не стал.

На обеде хозяин и гости пили вино, однако Хрущев потребовал водки, «потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину». Ясное дело, он имел в виду «нашего дорогого и любимого товарища Сталина». И ясно, что выдул большой стакан до дна. Стакан оказался не последний…

Было заметно, что Сталин уже жалеет, что вызвал Хрущева. Но вскоре того сморило, и он заснул на соседнем диване.

Сталин с облегчением вздохнул:

— Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить.

125

Хрущев давно мнил себя большим специалистом в сельском хозяйстве. (Этого «специалиста» по прошествии лет пригвоздил Черчилль: «Я думал, что умру от старости, но умру от смеха — Россия начала импортировать хлеб».) И вот на одном из послевоенных заседаний Политбюро он так краснобайствовал по поводу путей развития колхозов и совхозов, что Сталин не выдержал. Подошел к нему, погладил по лысине и сказал:

— До чего же ты умненький, мой маленький Маркс.

126

Ответственному партийному работнику Д. А. Поликарпову в 1944 г. сообщили, что решено направить его на новую работу — секретарем правления Союза писателей СССР. Тот взмолился: «Я привык работать с нормальными людьми. А это же анархическая публика. Кроме того, среди них есть пьяницы, наблюдаются проявления аморального образа жизни». Когда об этом доложили Сталину, он сказал:

— Передайте Поликарпову, что других писателей у меня для него нет.

Уже на новом поприще Поликарпов продолжал жаловаться:

— Товарищ Сталин, писатель N совершенно неуправляем, то много пишет, то совсем не пишет, гуляет… Может быть, его арестовать?

На что Сталин с каким-то даже озорством заявил:

— Зачем арестовать — сначала попробуем наградить. Может быть, станет управляемее.

Согласно иной версии, вождь лично заявил пожаловавшемуся функционеру:

— В настоящий момент мы не можем предоставить Поликарпову других писателей, зато можем писателям предоставить другого Поликарпова.

И то правда — что за капризы. В 1946 г. жалобщик был переведен из Союза писателей в Московский пединститут им. В. И. Ленина, осваивать тонкости воспитательной работы.

127

Существует легенда, очень похожая на правду, но имеющая хронологическую нестыковку. В легенде фигурирует шутливое опасение Сталина, высказанное им по следующему поводу. В 1934 г. появился Союз писателей, и тогда же — издательство «Советский писатель».