Сталин. Путь к диктатуре

В связи с этим я невольно припоминаю рассказ одного старого грузинского социал-демократа, который вместе с Джугашвили учился в семинарии, вместе с ним сидел в царской тюрьме в Кутаиси, а через 35 лет доживал свои последние дни в сталинской тюрьме.

Он рассказывал:

«Однажды преподаватель древней истории задал нам тему для письменной работы. Тема называлась „Причина гибели Цезаря“. Джугашвили написал самое оригинальное сочинение. Отвечая на прямо поставленный вопрос о причинах падения Цезаря, он добросовестно изложил школьную концепцию и добавил от себя — действительная же причина заключалась в том, что у Цезаря отсутствовал аппарат личной власти, который контролировал бы аппарат государственной (сенатской) власти.

В приложенной к сочинению схеме организации власти Цезаря, сената и провинциальных наместников Джугашвили выводил „белые места“, охваченные красными клещами. „Белые места“ — уязвимые точки для нанесения ударов цезаризму, а „красные клещи“ — оборонительные меры для их предупреждения. В комментариях к схеме Джугашвили утверждал, что провинциальные наместники были слишком самовластны, чтобы они могли чувствовать над собой не столько власть сената, сколько дамоклов меч Цезаря. Борьба с сенатской знатью окончилась помилованием врагов и сохранением коллективного символа власти сената, что делало иллюзорными права „вечного диктатора“. Кроме всего этого, Цезарь искал друзей, чтобы разделить с ними власть, а не исполнителей, которые обязаны повиноваться. Поэтому он и погиб от рук друзей (Кассий и Брут), не огражденный железными клещами верноподданных исполнителей.

Преподаватель спросил своего ученика:

— Не похожа ли ваша схема на абсолютную монархию?

Ученик ответил:

— Нет, личная власть монарха опирается на аппарат государственной власти, а по моей схеме и сам аппарат государственной власти держится аппаратом личной власти.»

Впоследствии Сталин такие и подобные им суждения о «диктатуре пролетариата» называл суждениями «еще окончательно не оформившегося марксиста» (сравните предисловие к первому тому «Сочинений И. В. Сталина»). Но мне всегда казалось и сейчас кажется, что в этих семинарских сочинениях Джугашвили — весь будущий Сталин.

Если бы у нас не было никаких других доказательств на этот счет, то одни уже воспоминания Троцкого — «Моя жизнь» — не оставляют ни малейшего сомнения, что, начиная с апреля 1922 года, то есть со дня своего назначения генеральным секретарем ЦК, Сталин методически и настойчиво работал над осуществлением своей семинарской схемы. Прежде всего, Сталин воссоздал снизу доверху весь партийный аппарат и поставил его над партией. Первым человеком, который разгадал тайну этого «нового курса» Сталина еще при жизни Ленина, был Троцкий. В письме ЦК, в октябре 1923 года, Троцкий открыто обвинил аппаратное руководство ЦК в «групповой политике». Это же обвинение было выдвинуто и в «Заявлении 46». Групповую политику Сталина Троцкий видел в том, что «партийный аппарат, несмотря на идейный рост партии, продолжает упорно думать и решать за всех», но «партия должна подчинить себе свой аппарат». Однако ни эти предупреждения Троцкого, ни «Заявление 46», ни глухое требование больного Ленина «быть осторожными на поворотах» не могли удержать Сталина от уже взятого курса.

Троцкий свидетельствует:

«Ленин вызвал меня к себе, в Кремль, говорил об ужасающем росте бюрократизма у нас в советском аппарате и о необходимости найти рычаг, чтобы как следует подойти к этому вопросу. Он предлагал создать специальную комиссию при ЦК и приглашал меня к активному участию в работе. Я ему ответил: „Владимир Ильич, по убеждению моему, сейчас в борьбе с бюрократизмом советского аппарата нельзя забывать, что и на местах, и в центре создается особый подбор чиновников и спецов, партийных и беспартийных, вокруг известных партийных руководящих групп и лиц — в губернии, в районе, в центре, то есть в ЦК. Нажимая на чиновника, натыкаешься на партийца, в свите которого спец состоит, и при нынешнем положении я на себя такой работы не мог бы взять“.»

Ленин согласился с этой оценкой Троцкого и предложил ему блок Ленин-Троцкий против Сталина.

Это уже показывает, как далеко зашел Сталин, а главное — какой силой стал его аппарат еще до смерти Ленина!

* * *