Сталин против партии. Разгадка гибели вождя

Мотивы: партии выгоднее иметь т. Троцкого внутри Политбюро в качестве 7-го члена, чем вне Политбюро; исключение из Политбюро должно повлечь дальнейшие меры отсечения от партии т. Т[роцкого], а, стало быть, и других членов оппозиции, занимающих важнейшие посты, что создаст для партии лишние затруднения и осложнения.

3) в связи с этим, а также в связи с необходимостью учета того или иного поведения т. Тр[оцко]го на Пленуме ЦК формулировки резолютивной части проекта тов. Зиновьева должны претерпеть некоторые изменения.

Эти свои поправки мы вносим на обсуждение во вторник»[30].

Демарш младших партнеров дуэта оказался очень хорошо просчитанным шагом, обеспечивающим почти молниеносную смену лидера Политбюро. Ведь до 5 января в ареопаге имелся один центр притяжения — тандем Каменева и Зиновьева, на который более или менее охотно равнялись другие участники коллективного руководства. Позиция тандема в вопросе о Троцком обнародована еще 28 декабря — выведение из Политбюро. В течение восьми дней она оставалась единственным ориентиром для всех, хотя и малопривлекательным. Внезапно 5 января внутри «чертовой дюжины» возник второй полюс, и тоже в виде пары, предлагавшей ограничиться увольнением Троцкого с должностей военного наркома и Предреввоенсовета — мерой, которой симпатизировало немало иных членов высшей коллегии.

Сталин задумал комбинацию беспроигрышную. Образование в Политбюро двух претендующих на лидерство дуэтов вынуждало девять не определившихся соратников Каменева,

Зиновьева, Сталина и Бухарина срочно решать, к кому примкнуть 5 января 1925 года. Предугадать, за кем потянется большинство, было нетрудно — естественно, за «голубями», а не за «ястребами», что на заседании «семерки» б января и случилось. Проект Каменева— Зиновьева провалился. Проект Сталина — Бухарина восторжествовал.

Вот так, верно усвоив уроки Октября, б января 1925 года Иосиф Виссарионович возглавил Страну Советов. Раз принятое большинством решение по проблеме Троцкого уже ничто не могло поколебать. 15 января 1925 года Политбюро официально утвердило вердикт «семерки». Затеянная Каменевым и Зиновьевым дискуссия с целью увлечь за собой членов ЦК, дабы взять реванш на Пленуме, не увенчалась успехом. Подавляющая часть членов ЦК солидаризовалась с большинством Политбюро, после чего сомневаться в том, как отреагирует на разногласия в «семерке» предстоящий Пленум ЦК, не стоило.

К тому же 15 января Троцкий прислал в ЦК прошение об отставке с поста Предреввоенсовета, подчеркнув тем самым свое нежелание идти на обострение конфликта. В результате открывшийся около восьми часов вечера 17 января Пленум напоминал заранее отрежиссированный спектакль. Вначале Сталин обрисовал членам ЦК суть дела. Затем Евдокимов, Петровский Угланов, Шпагин и Ярославский произнесли на удивление противоречивые речи: объявив Троцкого чуть ли не врагом народа (как хотелось Каменеву и Зиновьеву), ораторы, тем не менее, настаивали на сохранении за ним до съезда права на членство в Политбюро (как хотелось большинству). Раковский обратил внимание собравшихся на бесспорное несоответствие выдвинутых претензий оргвыводу.

«В половине одиннадцатого 17-го числа Пленум ЦК РКП(б) проштамповал решение «семерки»: снять Троцкого с руководства РВС и военным наркоматом; не исключать из Политбюро; с трудоустройством подождать до XIV партсъезда, предупредив опального, что если он вновь рискнет нарушить единство партии, то будет немедленно изгнан из Политбюро»[31].

На этом литературная дискуссия о 1917 годе закончилась. Тяжелым поражением она обернулась для того, кто ее спровоцировал, для недальновидного Каменева, который даже после 15 января о том и не подозревал, думая, что торжество Сталина — временное. Между тем генсек на протяжении всей истории вел себя безупречно: не суетился и не лез на рожон; прежде, чем вмешаться в драку, прозондировал «градус» общественного мнения в Политбюро и только потом, убедившись, что почва из-под ног старших товарищей уходит, спокойно оттеснил дуэт на обочину. Причем Сталину для низвержения соперника потребовалось совершить всего два действия — во-первых, встретиться и переговорить с Бухариным; во-вторых, предложить совместно с Николаем Ивановичем более приемлемый для коллег вариант наказания Троцкого. Как видите, ничего предосудительного в содеянном Сталиным нет. Да и не нуждался генсек в криминале — покушениях, телефонных жучках, подкупах и прочем. Ведь закулисные махинации — скверный путь к власти. Они непременно аукнутся «герою», обманом взобравшемуся на Олимп, двойной зависимостью: и от тех, кто избрал, и от тех, кто «помог» взобраться.